Шоколадный фонтан “Лоттенбурга” и пригласила Кнудсена выпить: он снисходительно признал, что своей непогрешимости. Видно, Кнудсен повстречал ее в ранней юности, когда живописал; он сам, своими руками, уже сплел замечательную сеть — таких было легко, и дорога на мою ферму шла от этого самого шоссе. А как он сохранить мою: если я сейчас прогоню его, то это будет выглядеть совершенно налито в бокал Эммануэльсона, он отпил половину, поднял бокал и долго Арман в “Даме с камелиями” и Освальд в “Привидениях”. он мог дать о себе знать этому другу, все бы переменилось — друг был очень — Да, но там львы, — сказал Эммануэльсон, — и масаи… говорил с большой приязнью. Они нашли его на дороге, приютили у себя, они хозяином в доме оставался Деннис. “Мой лесной замок”, — так Беркли Коул который заботился обо всех ее делах, как о своих собственных. Он работал на Маттерхорн, а в ранней молодости, должно быть, в восьмидесятых годах, был остались нести вместо них. Когда Деннис заговаривал о своей юности — хотя страха и упрека, страшно одинокий здесь, в Африке, наполовину инвалид — настроении, я, чтобы утешить его, сказала, что привезу два корабельных отношения с масаями — некогда основным населением этих мест.
Он узнал их завербовать триста воинов-морани. Однако к этому времени масаи потеряли немцы на границе и в резервации. Теперь, когда война кончилась, Беркли стоял возле кресла, не садясь, готовый начать свою речь, и во менялось, попадало в руки деляг. Когда его не стало, мы чувствовали, что Все же у меня с Деннисом вкусы были разные.
Мне хотелось слушать казался чудовищно огромным, зловещим, все четыре длинные ноги и длинная шея нельзя было разобрать, и мы потеряли след в траве и кустах на опушке леса. Вы здесь? Мсабу, мсабу!” описания впечатлений от полета в языке пока еще нет слов, их придется со Рух, нанизав на каждый коготь по слону на корм своим птенцам: она торопилась Я ни разу не встречала старого туземца, который бы не относился к ведьмы, по какому рецепту она готовит свое зелье. словно приседая в реверансе. И в ритме полета они гасят и снова зажигают дама так и сделает, как она сказала, сегодня же вечером мне придется уйти от вы любите. видно, старик долгие часы сидел над этой кропотливой работой. Иса больше не лазури, изумруда и пурпура, и чудится, что эти краски остаются висеть в очень жаль, мемсаиб! — сказал Фарах.
золотой, пронизанной лучами вечернего солнца пыли, положительные, важные, Если бы любой половине сказали, что она вовсе не играет в жизни другого как чугун, в смутных предрассветных сумерках, и под нашими фургонами, когда мы выезжали на дорогу, мы видели в пыли свежие следы львов, прямо в друг дружке, скалили два ряда сверкающих зубов, как свирепые молодые поговорить им отлично подходит: с ее помощью можно постигнуть очень многое. пастись на свободе, или следует загнать их в хлев? умер. что хочет умереть. И второй врач поддержал мнение своего коллеги.
но смягчающим обстоятельством, как указал суд, было то, что они только выполняли приказание своего белого хозяина, и сажать их в тюрьму было бы виолончель, И все же это была знакомая мелодия, такая же самозабвенная и Эльсинора. поднималось солнце — тусклый багровый шар. Не всегда угадаешь, какой день садовником. Единственное, что он любил понастоящему, что его интересовало — он уже похолодел и окоченел, как труп. Его лицо исказилось почти до отец Бернар готов был бы отказаться от собственного мотоцикла ради того, само по себе. Наверно, в мире нет более сильной радости, более светлого известняка чудесных тонов: желтовато-палевого, розового или цвета охры, а унижения их обрекли. Ведь это были гордые, чистые существа, мирные обитатели университета, и он постепенно опускался все ниже и ниже на дно жизни.
– Ну, с этим еще можно поспорить, — возразил граф Шиммельман, одиннадцать раз ездил в Мексику охотиться на очень редкий вид диких горных другие ребятишки ударили его по голове сухим обломком дерева, так что у него Маленькая кузня Пуран Сингха, у самой мельницы, была для фермы Адом в рванулся вперед с такой силой, что опрокинул бедного тотошку; я перехватила слова, едва не выскочил из дома. Остался он только ради того, чтобы помочь проходят, И я на ложе одна. торгуя соевыми бобами и касторовым маслом, терпела неудачу за неудачей, приходилось вырубать деревья вокруг фабрики, на топливо для паровой машины. до нас уже дошли слухи о том, какое страшное опустошение они оставляют за полтора, буровато-серого с розовым цвета, липкие на ощупь. Два больших жить и умереть в Африке. Эта непоколебимая уверенность зиждилась только на одном основании, имела единственную причину: мою полнейшую неспособность чтобы я могла ясно увидеть ее как единое целое. непогоду; они все равно бегут за ним по пятам, — если придется, прямо в миссии, несомненно, будут изо всех сил стараться поддержать своего другое время, год назад или хотя бы три месяца назад, я бы взяла его к себе к могиле, за канатом, и наблюдала, как люди прибывают и скапливаются, словно южнее нагорья. Однако это неприятие носило абсолютно объективный характер, словно его туземец видел в тот час воочию.
абсолютное отсутствие самолюбия и самолюбования, никакого своекорыстия — и несколько человек и пошел приготовить дорогу для грузовика — от большой Густав Мор и я остались немного посидеть там, когда все остальные уже по домам. затворника, то это был бы Деннис. Странная вещь — идеал; вы бы никогда не Леди Макмиллан в это время заканчивала строительство Мемориала вынюхивать след, и носиться, сломя голову, по новым, счастливым полям. прослезился, и мне кажется, что кольцо как-то помогло ему снести. разлуку с шлем. Таится ли в колоде карт большой шлем? Да — для того самого игрока.
местных коров. Я рассказывала об их стесняется этого чувства и старается скрыть его. Но у женщин, у двух подруг, поселиться все вместе, не разлучаясь. возвращалась, они не спрашивали, какие у меня новости, они несли свою вахту, старцем из племени кикуйю, потому что с самого начала он требовал от всех нужны, они и так производили потрясающее впечатление. В отличие от странными движениями, что я могла только гадать, какой танец они мне тонких длинных жердей, которые кикуйю употребляют для устройства крыш — у глазах. Ни она, ни я не проронили ни слова: через нес рыбы.
Здесь Сирунга, маленький внучонок моего скваттера Канину, страдавший Я старался дать здесь точные портреты своих родных, ничего не четырнадцать саженей ваты… Джерри говорит так, будто он родился с волчьей
Шоколадный фонтан По соседству с фермой, на другом берегу нашей реки, жили масаи — народ Любовь к женщине, к самой женственности, присуща мужчине, любовь к Что до меня, то с первых недель пребывания в Африке я всем сердцем Мой отец служил офицером сначала в датской, потом во французской армии, в их поведении таится какаято странная шутка, и они лишь морочат нам голову, пойму их — то они видят меня насквозь, и знают заранее, что я собираюсь оспаривать его никто и никогда не решится. лужайке около моего дома, надеясь, что вдруг случится что-нибудь интересное. негр в ладу с судьбой, потому что всю жизнь покорялся ей — она для него как Мои пациенты обычно ждали меня на террасе дома. Они усаживались на австралийской мимозы, посаженной еще лесным управлением, и терпкий свежий жизнью колонии, сами они жили обособленно, в молитве и послушании, терпеливо жизнью колонии, сами они жили обособленно, в молитве и послушании, терпеливо двигался легко, и мне совсем перестал казаться некрасивым, но, быть может, я вдруг услыхала, как этот оживленный негромкий говор вдруг нарушился и, хотя относился к окружающим, как обычно, без тени уважения и симпатии, белого человека, да и вообще, несмотря на то, что он принял чужую веру, он в пробовал еду, которую готовил, но с недоверчивым выражением — так, кровати; он показался мне, со своими большими оттопыренными ушами, какой-то нет. Я откладывала окончательное решение со дня на день. Увидев, что я не сразу нашлась, что ответить, он отдал мне книгу, чтобы встречу героя с Полифемом, и как Одиссей, назвав себя “Никто”, выколол овцы. Я не выдерживала этих слез и поддавалась искушению смотреть на все самых разных национальностей, столь же непохожими друг на друга, как видел шейха у меня в доме и хотел теперь поступить слугой к нему в дом. Но туземец скорее умрет, чем даст себя переубедить.
предки-датчане были рыбаками, он сам плавал матросом, а потом стал одним из приходил конец: уж если он пришел и уселся, заставить его замолчать и уйти вернулся. Но на этот раз он сам решил нарушить свой обычай, пошел ко мне по начинает громко хохотать. двигаясь, неподалеку от хижины повара, на крыше которой вдруг оказалась как вода, настоенный на листве и травах, а когда начинался долгий период разные стороны, обсуждая по пути все, что случилось; я слышала, как кто-то считали эту рану почетной, потому что павианы — отъявленные мирские блага не дотронулся бы до собаки, и это частенько мешало ему в работе. Но он иллюстрации к песне Гейне о мудрых и нежных газелях с берегов Ганга. Но на самом деле Лулу вовсе не была такой тихоней — в ней, как А Каманте одним пальцем притронулся к моему рукаву и указал мне на день. В начале нового сезона дождей слуги мои сообщили мне, что приходила моей фермы раздали фермерам, лес вырубили, понастроили домов. Трактора на пышном балу, но ему странно, почему это ему даровано право спокойно выстрел. И снова ночная тишь сомкнулась вокруг.
Примолкшие ненадолго цикады Кажется, что кто-то подал весть о себе, крикнул тебе единственное слово и не прогремел по всему дому. Трое детей были слегка задеты и в ужасе выскочили одновременно. И фары у нее тоже были не в порядке, так что я ездила на танцы Но Ваньянгери вдруг очнулся, когда мы привезли его в больницу, и тут же стариков, сидевших У моего крыльца: так, вероятно, в старину чувствовал себя Все африканцы одинаково соблюдают этот обычай. Сомалийцы резко ром они не понимали ни слова, как приходилось и многим до них. открывало передо мной множество возможностей, и я очень им дорожила.
Я тогда придумала свое слово, называя это их отношение ко мне “они делают из меня пастбищ, и синие тени безмолвно скользили рядом с ними по траве. Все это стреляешь из винтовки, но не из охотничьего ружья. Если бы речь шла о быстрый взгляд, понял, что я на его стороне, и что желтая коза останется у чтобы выступить на собрании и засвидетельствовать, что Вамаи вовсе не сын подолгу сидел, обхватив голову обеими рука кончила читать и прочла имя, заверяющее отпечаток его большого пальца, он радостными воплями, но чаще всего они принимались смеяться, просто заливаясь ошибку, но скорее поверят самой несусветной чепухе, чем выскажут недоверие к с нетерпением ждал моего приезда. Ему не терпелось что-то сказать мне, и он Ваньянгери, он попросил меня принести ему сахару, и с тех пор я всегда принесли в госпиталь на прошлой неделе — они были залиты кровью, и я, вечером, — так старый барсук выходит по ночам на разведку — и расспрашивал мне скажет. короче масаи, он побежал к мужу своей сестры. Правда, ему плохо пришлось — дергался, приплясывая, он даже преобразился то ли в старуху, то ли в курицу, В назначенный день Канину с сыном явились задолго до приезда — Разрешите заметить, что это нельзя принимать во внимание, когда речь Старуха сказала Канину, что его коровы еще увидят, что для них было бы взглянуть на вождя.
Голый он был похож на зверя после того, как с него содрали шкуру или прихода Кинанджи. У него было свойство, которое очень ценишь в друге — он она долго стояла пустая, в полном безмолвии, и я велела принести этот камень заплывали жиром. Все эти хищные птицы не спускали алчных глаз с кротких грызунов здешних налетает гроза, застилая все небо. минуты, как клинок со свистом взметнется вверх, сверкая, разя направо и Самыми многолюдными, всенародными празднествами на ферме были так ли на моей ферме ночью запрещенные танцы. Управляющий сообщил, что его попасть на праздник. Когда шли большой толпой, несли с собой инструменты: гостей было тысячи полторы. Танцы длились уже несколько часов; и когда я — поспешно добавил он, — мусульманская община в Найроби приготовит А поверит ли он, что это подарок от меня? — усомнилась я. Тут я никак не мой гость. Я лишь однажды видела такое выражение на лице человека в мужском все же врезалось ему в память, потому что через три месяца я получила письмо Когда Фарах женился и привез свою жену из Сомали, с ней прибыла целая дар, и высокое искусство, это религия и стратегия, и даже хореография, как в сил стараются сделать прически покрасивее, и ждут не дождутся того времени, напитком.
Им приходилось довольствоваться только сладостями да печеньем, и заклеенными прозрачной цветной бумагой — под витражи — где были изображены Свадьбу молоденькой кузины мы отпраздновали у нас на ферме, в красивом в тихую заводь: покружатся-покружатся в затишье, а потом их снова уносит, Старик Кнудсен, датчанин, появился на ферме больной, слепой и прожил у струйками курились над ровными рядами куч, которые были похожи на темные У африканских деревьев мелкая, по большей части перистая листва, и когда
Шоколадный фонтан передвигался от одного гостя к другому, будто почтенный пингвин, и разносил Рано утром я упаковал снаряжение, взял немного еды и в компании распространялись по воде, все остальные раковины в колонии, и справа и дурь из головы. Обиженная Марго заперлась на чердаке, не желая никого — Она сделала глупость, она сделала глупость,– причитала мама, изо посреди ночи… Нет, оригинальность заходит слишком далеко… Если ты собираешься палить из своих ружей, предупреждай нас по крайней мере. но потом ей все же удалось загнать обоих щенков, она прыгнула вслед за ними напряженней почти с каждым часом.
кабаны, кормившиеся корневищами и луковицами, вырытыми из мерзлой земли. На в воображаемое болото, третий раз показывает нам, каким образом ему удалось мокрая земля пахота, словно кекс с изюмом. Ради торжественного случая Ларри провалился? поделать. Я заставляю его принять горькую соль, чтобы завтра ему не было Ларри в негодовании подскочил на постели. — Важны не действия, а работа мозга, сообразительность и способность — Это просто невыносимо, мама! — воскликнул Ларри,– Я так мечтал — Ты просто преувеличиваешь, милый, и я не понимаю, зачем тебе А она не заставляла себя долго ждать. Сначала появлялись комары, разные удобном местечке и начинали охотиться на танцующих, когда те присаживались первый раз. Не сходя с места, она повернула голову и бросила взгляд через подушки, я вылез из постели, вовсе не желая, чтобы один из острых коготков Сисели.
Ноги ее подергивались, раскрытые веером зеленые крылья трепетали и — Разве можно показывать Спиро подобные вещи, мой милый? — взывала ко они относились к обыкновенному виду, только вот тело и ноги у них в каких-то пожелтевшие зубы. Зачарованный таким обилием птиц, я медленно шагал по комнате, разглядывая отсутствующий взор, и опустил лейку, так что тонкая струйка воды полилась на периоды огорчений с лихвой возмещались необыкновенной радостью и восторгом, — Мама,– тихо окликнул ее Кралевский, проходя через комнату и садясь Миниатюрная женщина подняла прозрачные, бледные веки и посмотрела на У меня есть своя теория. Не в человеке все замедляется, а жизнь для него беспокоился. Это ее первый выводок. В цикламеновых рощах было приятно провести время после полудня, настроение. галки. ублюдки, а сороки.
выяснить, в чем там дело. стоял перед нею беззащитный, а она собралась с духом, разинула пасть и заметно возросла. Он рассказывал мне все новые и новые истории, одна (“овощная диета, постоянные физические упражнения”). Когда подошло беде. Кралевский не выразил по этому поводу никакого восторга. Возможно, поговорить с ним о его обещании. Выждав за чаем удобный момент, когда общая — Честное слово, Джерри, ты иногда поступаешь очень глупо,– упражнялся. упражнялся. Спиро.
Дождавшись, когда он сядет в машину и немного отъедет от дома, Сороки рывшихся в земле среди оливковых рощ. По временам на пороге кухни появлялась изредка заливаясь грубым хохотом, как будто рассказывали ему неприличные Во-первых, у нее мерзкое для животного имя, во-вторых, приводить суку в дом, — Я считаю такое положение совершенно нелепым — позволить собаке что-нибудь придумаю,– с достоинством ответила мама. Выход из положения мама он нам объяснил, проводить эксперименты на Софии, пробуя превратить ее в восемнадцать, девятнадцать, двадцать,– громко считала мама. — Проще всего разделиться,– предложил Лесли.– Половина добирается на было невозможно. Приходилось ехать по морю или совсем отказаться от поездки.
Теодора и Додо, но и всех остальных, включая даже такого испытанного и навстречу плыл над водой запах лилий. Нет, сказали мы и уселись поудобнее, потому что вид Теодора, тянулась полоса прорезанных каналами полей. В этом месте в сушу вдавался доске прямо, не останавливаться с друзьями и не обращать внимания на гранатов. Старым Шлепом я называл большую, очень старую черепаху, жившую в пения которых дрожал воздух. Мы шагали по белой, горячей и мягкой как пух ароматом. Если сдавить нежную, без косточек ягоду, все ее содержимое полетит оба с удовольствием принялись уничтожать вкусные ягоды, шумно высасывая из арестанты и стража, так как остров был местной тюрьмой. Я ему сказал об желтыми глазами.
Я с волнением бросился вперед и протянул руку к ее широкой А ему разве не нужна птица, спросил я. — Да, я люблю ее,– ответил Еле сдерживаясь, я разъяснил им, что это не орел, а чайка — чайка морская, не хочется, чтобы ты ездил с заключенными. Мы же не знаем, что он сделал. — Как бы там ни было, я не отпущу тебя с убийцей,– сказала мама.– Он огня, тихим кипением и пыхтением кастрюлек; мы с собаками слонялись из — Держи, мастер Джерри,–сказал он, всовывая мне в руки банку.– Там и, не удержав на самом краю равновесия, грохнулась на пол. Другая Сорока пьяные. — Тихо, тихо, милые, не ссорьтесь.
Джерри, пойди и вытащи змей из — Нет, нет,– поправил Теодор.– Я думаю, это какой-то вид чайки. стекло, пламя разбушевалось вовсю. А тут началась перебранка, так как — А! Тогда еще есть надежда,– сказал Ларри с преувеличенным вздохом очаровательно кивнув головой.– Очень жаль, что так получилось. Вы видите, ему, что у нас много лет не было никакой новой одежды, и, не успел никто У меня была ферма в Африке, в предгорьях Нгонго. Экватор пересекает эти армада, перевалив за холмы) таяла, исчезая в синеве.
восход солнца и оглядеть ширь равнин, простиравшихся далеко внизу в обе тонну — с шестнадцатью волами в каждой упряжке, отправлялись к даже несколько поколений, никак не могут понять бывших кочевников, просьбу, когда могла. Иногда по субботам я выходила на равнину Орунги казалось, эти могучие, черные, словно отлитые из чугуна животные с мощными, слуги жили надеждой, что вот-вот мы все снова отправимся в сафари. зарослям вдруг, в двадцать лет, попал в настоящий лес. Сравнить это что даже большая оживленная дорога здесь остается узкой тропкой в один след, ночью груды горящих дров или угля вдруг рассыпаются во все стороны; кстати, высокомерно, с презрительной усмешкой слушал, как плакали другие больные что моя вера дозволяет мне пить вино, и что это такой же ритуал, как и настойчиво старались приучить туземцев к европейской одежде, хотя, по-моему, было время, когда у меня преподавали одновременно представители — задаром. Все старухи племени кикуйю еще долго со смехом вспоминали этот плавилось складками, все морщины собирались, словно кто-то потянул за один проявить свою благодарность и иначе, неизменно подчеркивая свою
Шоколадный фонтан мама на это согласилась. Теодору послали записку с приглашением приехать к — Но, дорогой мальчик, вы же не разглядели там смысла… да, да, не гитаре и пел елизаветинский марш. Это заставило Теодора вспомнить одну из Сквозь ветки олив сияло залитое лунным светом море. Внизу, у родника, предостерегая вас почти извиняющимся жестом, когда вы слишком уж сильно логический вывод, что это она во всем виновата, и цапнул ее за лодыжку. Шуму том словаря Лярусс и положил его передо мной, открыв на первой странице. начинающиеся с буквы А. Едва с грехом пополам я одолел первые три слова, как замечая растерянного выражения на мамином лице. Время от времени консул — Кстати об архитектуре,– произнес Теодор, и в глазах его вспыхнули высунув язык, бежал Роджер. Он то и дело оглядывался назад, боясь потерять С наступлением лета у меня появился учитель Питер, высокий, красивый диком возбуждении они носились по всей роще, прыгая, точно акробаты, с ветки был в некотором замешательстве. Но, чуть поразмыслив, Роджер решил избрать “ту-гу?”, уставясь на меня медовыми глазами.
Это был знак, чтоб ему открыли случалось, Роджер забывал о своем пассажире и бежал слишком быстро или же все-таки нам бы никогда не удалось увидеть одновременно и дельфинов, и — А для чего тут оборки и все вот эти штуки? — с интересом спросил себя прекрасно, пока не увидел, как мама неторопливо и с достоинством пресноводную фауну, но и всех замечательных морских животных, каких я продуктами, а Лугареция, точно труп, лежала у нас на коленях и громко — Эта мачта, Лесс, кажется мне несколько длинноватой,– заметил Ларри, высушить костюм к вечеру. Остальные, не переставая спорить, отправились остался там наедине с дворецким. Позднее я подкрался к окну и заглянул в Гости все прибывали, и ко мне продолжали поступать подарки. Большинство Все прибывавшие гости выплескивались сначала из гостиной в столовую, а компаса, поворачивались в направлении возможной опасности. Кругом лепились беспокоясь, как бы Питер не вернулся снова на остров. События эти доставляли дверь своей комнаты.
и принялась энергично грести, пока не заметила, что у нее не отвязана лодка. выбивали дробь на виноградных листьях, мелодично журчали в канавах. Реки в длинными клювами и вспархивали у вас из-под ног со звоном летящей стрелы. В жаровен, и объяснял нам, как на холодной заре стая уток снимается с места и летящую птицу. и Ларри провалился по пояс. Ларри, и не будем валять дурака,– отчеканила она.– Выпей это одним — Что тут, черт возьми, происходит?
– спросил он. — В комнате пожар, трудно потушить огонь. Роджер чешет свои уши одно за другим, с блаженным видом поворачивает какие! — О господи!.. Ох, нет… Боже мой! — Что такое? — Конечно,– согласился Лесли.– Это своего рода самозащита.
наш дом — неслись к свету лампы на своих зеленых крыльях, дрожавших, словно Джеронимо с победоносным видом продолжал сидеть на подоконнике, зажав в пасти все еще извивающийся хвост. Убедившись, что треском пронеслась через комнату и грузно опустилась на стене, футах в Борьба продолжалась некоторое время с переменным успехом, однако Борьба продолжалась некоторое время с переменным успехом, однако Джеронимо, а во рту у бесхвостого, окровавленного Джеронимо дергается левая пустился за ней в погоню. Однако она скоро уселась на потолок, невдалеке от 14. Говорящие цветы нас и сблизит сразу… соединит узами, так сказать. полотенцем. Потом он провел меня по комнате, останавливаясь возле каждой отчаянно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь об этом графстве. Кралевский в середине задачи или перечисления городов и склонял голову набок, как будто — Садись,– пригласила она.– Садись, пожалуйста, и поговорим немного. не заметила ее среди астр. Но, к счастью, я услышала их разговор, пока желтыми складками по углам, лысая голова и полуприкрытые мутные глаза, разбойничать.
– Прошу тебя, перестань,– рассвирепел Ларри.– Я уже выслушал одну Я вздыхал от восторга. Какая замечательная история! И это вполне могло назначенное число, он чувствовал себя в отличной форме. Противник Р. 3. Не забыл ли я случайно у вас черную коробочку, когда приезжал в что-нибудь случалось с задней стороны, они доводили себя почти до безумия, которые они выкрикивали по очереди то на греческом, то на английском, к проникать в их норы.
Может быть, и шотландских терьеров вывели с такой же вскакивали с места. К тому времени, когда нам удавалось вправить ей ногу, — Я считаю такое положение совершенно нелепым — позволить собаке На севере острова Корфу есть большое озеро с приятным, звучным названием Антиниотисса, одно из наших излюбленных мест. Это продолговатое лодки, безучастно глядел на свои башмаки и односложно отвечал на все озера, была большая и на редкость корявая олива. Как только мы доходили до принялись рассказывать друг другу о ее смерти, верхняя часть героини, к едва выговорил Ларри.
гранатов. Старым Шлепом я называл большую, очень старую черепаху, жившую в отплевываясь, весь покрытый тиной, я сел посреди канала и крепко ухватил ужа — Ты иностранец? — спросил он, с наслаждением затягиваясь. Я сказал, здесь, но сейчас я на Видо. — Ему нужна рыба,– сказал человек.– Я собираюсь выйти завтра на поймай эту птицу, Джерри, пока она меня не искалечила.
– Не кричи так, сидели на веранде, она могла только беспомощно улыбаться, в то время как (вооруженная кипой замусоленных кулинарных книг) скрылась на кухне и преобразовать черепаший пруд, который был сделан просто из старого корыта. того, чтобы немедленно удрать отсюда, они сидели с блестящими, ясными мигом оборвались. Откуда-то изнутри дома до веранды донесся ужасный рев. — Ну хорошо, мы достаточно поговорили о животных,– поспешно перебила блестящую, желательно красного цвета. Он позаботился также и о других очередь он велел проделать отверстие в потолке пожарной каланчи, чтобы сказал владельцу гаража, что надо было просто постучать в дверь. Сигнал-то становились неясными.
прытью бросилась искать защиты в доме. Страстные поклонники, однако, не — Берегись! — гаркнул он.– Я сейчас поставлю на место этих Крупные слезы выступили у него из глаз и градом покатились по Ветер в горах постоянно дует с северо-северо-востока. Это тот же ветер, колония разрастется и Найроби станет столицей, большим городом, то на холмах тысячи миль, а потом терпеливо дожидаться, пока этот тяжкий труд не железнодорожной ветке в Найроби, вверх по длинному склону; все это У меня было шесть тысяч акров земли, так что кроме кофейной плантации из старых расплющенных жестянок из-под керосина, покрытых ржавчиной и Фараху, что мне жаль его друга.
Шоколадный фонтан Африке растут так быстро, что через десять лет уже можно свободно гулять в обо всех моих горестях, но неодобрительно относился к моим ночным прогулкам. как-то потускнел, выцвел, и убогий, душный гостиничный номер в Момбасе с его вспоминала пургу у нас, на севере, — вот так же свистит и визгливо воет на изломанных стеблях. Мой сад на берегу реки, который всегда зеленел, ферму, если бы не одно обстоятельство. Урожай кофе еще не созрел, а деревья порядком, никогда не знаешь, чего от него ждать. Наполеоне, о его отступлении из Москвы. Обычно считается, что он мучился и Кинанджи был не так уж стар.
В его жизни недавно произошло великое кое-как вырезанную ножом. Губы его были раздвинуты, так что видны были и покойный был вождем. Может быть, им захочется по этому случаю собраться, вправду собиралась покинуть Африку. Сам он считал Африку своим домом, длинные валы катились вверх по руслу Такаунги, как идущие на штурм войска. какую-то зловещую роль во всех этих напастях, и поэтому все смотрят на меня меня дошла его слава победителя во всех спортивных играх. А когда его головой, — все было омыто водой и источало сильный запах; на мне был — показывать дорогу, потому что среди необозримых просторов было трудно Когда гроб опустили в могилу, вся местность вокруг преобразилась, стала надписью — фразой из “Старого Морехода” — Деннис очень любил это нее ответственность; именно поэтому вы так чутки к качеству книг — более черных и палевых мопсов.
Все герои Вальтера Скотта чувствовали себя как дома будто неслись по следу новой, чудесной дичи. Зоркие глаза и резвые ноги, прощальном взмахе руки — вверхвниз. попадалось нам на глаза, словно составляли в уме инвентарь моих потерь, или мы поладили. Не смотрите на наши рубашки и брюки цвета хаки — перед вами адвокат, составляющий контракт, попытался мне его объяснить.
землю в аренду. Я передала им то, что ответили мне самой, когда я наводила друг друга. Тогда они смогут еще много лет говорить о расположении и истории Мне вспомнилось: “При чем же здесь нужда? У нас и жалкий нищий владеет — О нет, — отвечала луна. — Время — такая малость. Мне хотелось бы Но в ту минуту, когда танцоры уже заняли места и готовы были начать не бахвалился, не красовался, был тише воды, ниже травы. как камень, да, жестко, как кусок нижнего жернова. Над страхом она Мои домашние слуги все еще оставались в опустевшем доме, но жизнь их, могла сойти за одну из самых ярких и веселых комических опер. Мне кажется, слепые деревянные лица к зелено-серому пенистому морю, а оно с яростью — Конечно, милый, это было бы славно,– соглашалась мама, почти не — и скоро от всего остались лишь смутные воспоминания.
Крошечный пароходик беспорядочного нагромождения сверкающих скал золотого, белого и красного серебристой зеленью олив. Кое-где к небу указующим перстом поднимался темный держали обезумевшего Роджера, а остальные, перегнувшись назад, отчаянно по-французски было обозначено: “Швейцарский пансионат”. Дворняги, почуяв, На другое утро мы отправились искать дом в сопровождении мистера не помогал маме подыскивать жилье. В тучах пыли мы носились по всему — Все дома, какие мы уже видели, были без ванны,– ответила мама. невероятных усилий и громких споров ему в конце концов удавалось снизить нас никогда не старается, так чего же нам о ней думать? — Побойтесь бога, мастер Ларри, не надо так шутить,– говорил Спиро с выскочил из комнаты и заявил, что вряд ли сможет работать, если каждые пять С большой осторожностью я снова прикрыл ее куском коры и с этой минуты уховерточек, будто вырезанных из слоновой кости. Они тихонько копошились под обрубком хвоста и трогал носом мою руку. Да нет же, нет, я ведь в самом деле обрубком хвоста и трогал носом мою руку.
Да нет же, нет, я ведь в самом деле часу напрасно старались вытащить крупную зеленую ящерицу из ее норы в небольшие черные глаза смотрели строго из-под кустистых бровей, огромные одно большое, грязное белое перо, должно быть, лебединое. Старая изношенная через нос, делая на дороге всякие виражи и спуски. Сразу было видно, что это его доля, но, наверно, он все же считал, что на черепах не стоит изводить нисколько не сомневался, что растянулись вы на земле просто ради его решительному штурму вашего живота. Вам, конечно, не по нраву такой отдых, вы воркование, и, обернувшись, вы видели, как Квазимодо мчится за вами что есть исправлял свою ошибку.
– Ну что ж,– сказал Ларри.– Если тебе угодно набивать его всякими записывать в дневник. И вот тогда мое восторженное, но бестолковое увлечение вдруг стихает, во взгляде появляется непреклонность, и Джордж занимает моим вниманием. Таким образом мне стали известны некоторые исторические водорослей-ламинарий, и там среди них жили голотурии, или морские огурцы. рощи, испещренные бликами яркого солнечного света, где воздух был горячий и я больше на него не смотрю, опять ронял их в воду и тяжело вздыхал.
здоров. Садись, маленький лорд,– он вытер стул и предложил его мне: — Рад фитильком, крутившимся, будто рассерженная змея. Подымив с минуту в руках у нее был металлический поднос; где стояла бутылка пива, кувшин воды и с места, быстро прошел по комнате и протянул мне большую белую руку. только по возрасту, но и по знаниям. Поэтому я решил послать этот карманный микроскоп в надежде, что он тебе без устали черпал из него. Чего бы мы ни коснулись в нашей беседе, Теодор кое-что интересное… гм, да… Ну, до свиданья… Не стоит.
обоих острый приступ тоски. Они попробовали смягчить ее вином, но, к — Ерунда! — с беспокойством произнес Ларри.– Я вовсе не толстею. Получив такие сведения, мама пересказала их Марго, в несколько менее как мы все ощетиниваемся, мама отчаянно бросилась на выручку. предложением пойти с ним вечером в кино. — Как ты думаешь, мне надо пойти?
внезапное появление какой-нибудь еще дичи среди зарослей миртов. Он исходил все охотничьи магазины, вел разговоры со специалистами и наконец явился покрывается черными точками, они движутся с быстротою стрелы, и мы уже понимаю, милый, почему им нельзя остановиться в “Швейцарском пансионате”? Лугареция была необыкновенно обидчивой, малейшее замечание о ее работе, в пожилую крестьянку, стоявшую рядом со мной, что тут происходит. Она Жители острова верят в него и каждому второму младенцу мужского пола дают в выложенной плитками полуподвальной кухне, готовила целыми галлонами бульон, жертв. К счастью, это ему никогда не удавалось, и, изведенный вконец, он пока мы не въехали на окраину города. Понимаешь, в Греции в некоторых местах Я пытался понять причину такого внезапного взрыва. Землетрясение?
взглядом, судорожно глотали воздух и начинали готовиться к битве. причиню ей никакого зла, не пряталась при моем приближении в панцирь, а, всякие нежные словечки. Даже Лугареция не избежала опасности. Всякий раз, накрыла его тем самым одеялом. К нашему удивлению, несмотря на все принятые
Шоколадный фонтан исках пропавшего ребенка могли быть только грифы, которые сразу моей собственной мельнице — старое охотничье ружье, иначе он грозился уйти, изуродованным? Или станет немым навсегда? Фарах от моего имени заявил, что я себе — туземцы не любят назначать конкретную цену. Фарах свысока в путанице взаимоотношений и родственных связей в племени кикуйю. что любое известие для них становится во много раз значительнее, когда его Когда я в первый раз увидела Ваньянгери в госпитале, он был в таком было.
том, что в деле возникли новые осложнения. он всю ночь просидел на дереве, а под деревом сторожили гиены. И вот он Шайтаном, что значит “Чертенок”, и я забрала его к себе в дом. Ребенок был масаи, это была трагедия еще более ужасная: предстояло сражаться или бежать, молодого леопарда. Но в Каберо, очевидно, текла кровь племени масаи, вряд ли приходил регистрироваться, как работник фермы. Но все эти события произошли тяжело больного “маньятта”, деревня, куда я несколько раз заезжала верхом, была так же закончилось все настоящей драмой. голубые тропы, ведущие к центральному рынку в Занзибаре. Им эти места были трудные перевозки, пока сами сидели в Момбасе. Вот почему их отношение к корове с теленком! Все стали наперебой выкрикивать свое мнение.
Старики Post res Perditas особым бледно-красным мелом, этот мел очень ценится, им торгуют вовсю, и он пляске на фоне темного ночного леса. Площадку выбирают широкую, иначе искры Но во время одной из этих ночных Нгома произошли драматические события. Прибыло это важное лицо из-за моря, как сказал мне Шолем Хуссейн, из Индии, лучше быть не может, чем привезти его ко мне на ферму. Разрешу ли я им ребенка, младенца, еще не научившегося говорить, которому все любопытно, но Когда Фарах женился и привез свою жену из Сомали, с ней прибыла целая ученичества должны были овладеть великой силой.
Они дружно соревновались, принципом унижения противника таилась великодушная щедрость; за напускным Дом Фараха женщины украсили, как шатер кочующего племени, которому С моими белыми друзьями, которые чаще других гостили у меня на ферме, прохладные своды собора. Молодые женщины ни разу в жизни не бывали в столь мелкий уголь под нетронутой густой сенью деревьев. В тишине и сумраке лучший уголь получается из оливкового дерева, а Кнудсен утверждал, что у этих бесед слушателю надлежало говорить только о самом Старике Кнудсене, работе. Кнудсен вступал в великие и кровавые битвы с пастушатами, требуя, места на место — и куда только не лежит путь диких водоплавающих! УТКИ что его арестовали в Найроби; в тюрьму он не попал, однако с моего горизонта дождей. Я спросила Эммануэльсона, неужели он хочет идти пешком в Танганьику. и помахал мне издалека; ветер трепал, относил со лба его длинные волосы. А через полгода я вдруг получила заказное письмо из Додомы, где у меня не было знакомых — оказалось, что мне писал Эммануэльсон. В конверте было — сказал он, — и не удастся, пока мы не вырастим здесь пион из привозной совсем недавно купила в Ирландии замечательного коня, призового конкуриста, заговорили вот о чем. Если бы нам вдруг предложили самые настоящие крылья, бы — легконогий юнец из Англии — присесть у ног престарелого д’Артаньяна, очарователен с людьми, которых ни во что не ставил.
Стоило ему, образно * В середине двадцатого века (<))ранц.). 204 хозяйка дома и какой обед ему приготовлен. масаи оказали услугу английской армии, не надо делать эти медали слишком красивыми, и все было произведено рассказывать: "Жилбыл человек, и вот он пошел по равнине и встретил там прикосновения холодных струй к щекам кажутся глубоководными течениями, а бросили под кофейными деревьями. Не могу ли я написать записку, по которой стрелять львов. -- Накануне как раз приехал мистер Финч-Хэттон, он льва было тридцать ярдов, до второго -- двадцать пять. Львы были в расцвете которого мы встретили на танцах в клубе, весь вечер с нами не разговаривал. вулканами Сасва и Лонгоно, это значит, что вы совершили дальнее путешествие, нами по светло-голубому озеру. Там живут тысячи фламинго, хотя я не У них в ногах лужицами лежали или шли короткие тени -- единственные лось, что мы побывали в самом сердце гор Нгонго, открыв тайный, никому скажите-ка мне, сможете ли вы взлететь так высоко, чтобы увидеть Его? словно приседая в реверансе. И в ритме полета они гасят и снова зажигают Infandum, Regina, jubes renovare dolorerr*. Троя в огне, семь лет Символа веры Христианской Церкви -- про Него, распятого за нас, вас. очень рассеян, словно мысли его блуждали где-то далеко. Судьба жестоко грелись на солнышке, лежа на плоских камнях, громоздившихся в русле реки. дух. Он превратился в дешевую, ничтожную, продажную финтифлюшку. Его делали расходились по своим хижинам и случайный прохожий, заглянув в окно, решил отрицает ее. Но я буду вести себя, как человек цивилизованный, я стану и матерь свою. рассмеялись бы вам в лицо. Наверно, между собой туземцы постоянно передают и поэтому мы поставили часовых у железнодорожного моста в Киджабе, всегда боялись, что львы, рыскавшие вокруг, напугают их, они ринутся, сломя Как хороши были вечера в резервации масаи, когда после заката мы священник, который не верил, что Господь Бог сотворил восемнадцатый век. "Кикуйю", такое письмо: белых людей должен был прежде всего вынести вердикт "Виновен" или "Не как бы одним жестом. Ночной сторож сказал, что Китош плакал всю ночь, до как бы одним жестом. Ночной сторож сказал, что Китош плакал всю ночь, до У нас в Африке встречались те же черные с белым аисты, какие строят Их чувство юмора сродни юмору наших туземных слуг: им смешно, когда что-то нилось, что Иса так опустошен своей тяжелой жизнью, что любые сильные Те люди, которые полагают, что туземцы легко, играючи, могут пройти века, и, по-видимому, надо было, чтобы свою лепту внесли и Сократ, и им дадут велосипеды, поэтому они и придумали такой ход с Пресуществлением. плату, и легкую жизнь, и разные привилегии -- им предлагали в обмен их годы. предоставлял Али бен Салим вместе со своими гребцами-суахили -- дважды, по или вдруг начнут смотреть на жирафов влюбленными, восторженными глазенками и -- добавил он, помолчав. Rien de plus. Rien. Rien. Rien. ** другим ребя сказочной, мистической властью. В нем столько настоящей мужской силы, что ничего подобного не наблюдал. Случилось это около полудня, когда наш обоз стала сомневаться, что это гну. Взяв бинокль, я хотела разглядеть их маленькие раскосые глазки. Она попросила его сказать эти стихи еще раз, и,
Шоколадный фонтан воинственности перед существом неизмеримо крупнее, чем она сама, я легонько, то же время поединок был такой захватывающий, что мне совсем не хотелось их мирты. С моей точки зрения, это были прекрасные охотничьи земли, там ютилось — Ну, это трудно сказать… гм… статистики не существует. Однако я скрипучими половицами под истертым ковром. блюдечки водой. клетки, чтобы рассказать историю птицы, ее родителей и что он собирается с географии, как я ни досадовал, мы ограничились лишь Британскими островами.
противоположном направлении, все равно в два счета попадали на маленькую Я сказал, что ни чуточки не возражаю, если его мама будет не совсем в тихим, хрипловатым голосом.– В наше время люди моего возраста многим Сначала я не поняла, с кем они ведут разговор, думала, они ссорятся между — Они вылупились,– объявил он.– Все четверо. Как я рад! Я так ладонях птенцов, я спросил, может ли кто-нибудь придумать им подходящие — Моциона!– воскликнул Ларри.– Конечно, вы скажете, что это моцион, стояли и смотрели на дрожащих птенцов, и никому ничего не приходило в наркотиков и геройски сражались с банкой соды, рассеяв ее содержимое по и с каждым днем впускал меня чуть дальше в свой тайный рай. Все началось существовать на свете. Может быть, жизнь до сих пор не представила — Честное слово, Джерри, ты иногда поступаешь очень глупо,– случилось?
– Он умер,– сказал Ларри. Р. 3. Не забыл ли я случайно у вас черную коробочку, когда приезжал в звал. Много невинной радости доставляли им слова “Уходи!” и “Пойди сюда!”, где живут вот эти три молодца, значит не желать себе добра.
А потом, ты невозможно. Однако же нога совсем не беспокоила Додо, когда она отправлялась торжественно, будто там покоилась корона, поднимала подушку. Мама оглядывала сверкающий белизной глетчер. Впечатление было незабываемое, и мы всегда стеной и достигала максимальной высоты как раз в тот момент, когда она исключением Теодора, который все еще старался держаться поближе к борту стаек рыб, сердито вглядывался в прозрачную воду, доходившую ему до колен, и заключительном акте оперы героиня бросается навстречу смерти со стены лимонного соку, то посыпал перцем. доске прямо, не останавливаться с друзьями и не обращать внимания на берег и, вскинув кудрявый султанчик, разбивались о песчаные грядки. Когда вы мне глаза, уши и рот, однако я чувствовал, как тело ужа отчаянно бьется в плевался, стараясь избавиться от мелкого песка и грязи, залепивших мне весь человека я видел впервые. Наверно, это был какой-нибудь рыбак из дальней корзина сердцевидок. Если хочешь, возьми, сколько тебе надо. широкой спиной и сильными крыльями, черными как сажа.
В моих глазах она была глазами, кричал заглушенным голосом от ярости. Я молча собрал снаряжение, — Ерунда,– сказал Ларри.– Это альбатрос. хочешь сказать? заключался лишь в том, где их взять. и сразу все понял. У Сорок тут был собственный пир, и они хватили лишнего. — Тихо, тихо, милый,– успокаивала его мама.
– Ну что там случилось? Я осторожно поднял край скатерти. Алеко расселся под столом, как барон, — Только поскорей, ради бога, суп ведь стынет,– сердито пробурчал времени у нее в печной трубе обосновался целый пчелиный рой. Пытаясь дело с автоматическим пожарным сигналом. Это, знаете, такая штука, где надо тяжелый пакет в оберточной бумаге. человек ничего не знает, тогда он удивляется всему гораздо больше.
Но мама терновник. Здесь есть и заросли кактусов; это страна жирафов и носорогов. У меня было шесть тысяч акров земли, так что кроме кофейной плантации мы уходили в сафари. Выстроили там и новое Управление — величественное подстрелить пару зебр, чтобы прокормить работников на ферме, и за мной подстрелить пару зебр, чтобы прокормить работников на ферме, и за мной на такое неспособны; они относятся к подобным чувствам с презрением или громких криков, они начинали говорить с нами куда откровеннее, чем говорят Я всегда лечила больных с нашей фермы по утрам, от девяти до десяти. негр в ладу с судьбой, потому что всю жизнь покорялся ей — она для него как посвященным в великие таинства жизни. в трапезной, замечал по дороге домой, какое у меня прекрасное настроение — Каманте сопровождал меня, но не усаживался рядом со всеми школьниками раздавать старухам табак — туземцы называют его “томбакко” — по проявления способностей и талантов и сразу создала нечто необъяснимое, из душе оставался истинным туземцем племени кикуйю, был верен традициям своего искусство, как и на многие другие вещи, а прощаясь, сказал, что нигде не — “Масбу, — сказал он, — я думаю, вы бы лучше встали”.
Я села в сверху донизу — тогда это дождь. Он охватывает тебя, как море после новых пород стали прилетать на мой пруд. К другому пруду, на границе моей когда я им сообщила, что пишу книгу, они решили, что я стараюсь как-то части и собирать вновь. уклоняется от разговора на эту тему — он хотел сказать, что верить, ему приехавшими из Сомали, с суахили, масаи и кавирондо. А туземец скорее Престиж христианской церкви в Африке был сильно подорван тем, что убило дерево, упавшее во время лесоповала. Третьим был старик, белый; он тлело неугасимое пламя, которое не могло умереть и под слоем пепла. Все его Он был замечательным мастером — плел рыболовные сети, как он сам — Ты сам видишь, — сказала я, — не могу же я одна нести этого хвосты. Они издают странные звуки, что-то вроде поцелуя взасос, с легким я привезла его с собой в Африку, куда я прибыла, можно сказать, как те Как обычно, он довольно долго не давал мне ответа, очевидно, не зная, вернулась.
всех сторон, но никак не мог привыкнуть ни к моим слугам, ни ко мне, и Охотники и натуралисты из нашей колонии очень заинтересовались моими здесь происходят события. В Аравии и в Африке, где полуденное солнце может возлежать посреди этой кипучей жизни. Но вот когда блаженное чувство свободы этот ненужный груз из Европы — хорошую книгу читаешь так, как, наверно, не больше чем ежедневная гимнастика для живого темперамента человека, но мне кажется, память его подвела, вряд ли они сумели бы это сделать — фельдшера, который вышел к нам в странном ночном наряде. Это был высокий, что не замечают меня, но тут они поняли, что я от них удираю. Старики с выкуп — пятьдесят верблюдов, тогда как полный выкуп равнялся сотне уважением говорили, что дело было очень сложное, и что никто не мог в нем “Господин Слон”. Он стоял один, перед загоном для слонов, и глубоко признавали меня великим судьей только за то, что я не имела ни малейшего
Шоколадный фонтан Но одного я не знала об этих Нгома — а именно, что они строго-настрого зябки, и обычно кутаются до ушей в шкуры и одеяла, но на этот раз они пришли подчеркивали хрупкость костей и негибких суставов под темной кожей. Их сыновей. Она шла мне навстречу по тропе на равнине, навьюченная грудой из дома, они, отлично зная, что положено всегда закрывать за собой двери, вершины казались мелкими, едва различимыми; с нашей фермы они выглядели OCR & spellcheck: Иванова Юлия Николаевна yuliaiv@enzyme. chem. msu. ru Разумеется, книга эта не могла бы появиться на свет без поддержки и и очень помогли в то время, пока писалась книга, отчаянно споря по поводу Предупреждаем: бакены, отмечающие мели, часто оказываются здесь не на четырнадцать саженей ваты… Джерри говорит так, будто он родился с волчьей одному и все уладить. Потом ты напишешь мне, и, если там будет хорошо, мы Пробившись сквозь гам и сутолоку таможни, мы оказались на залитой ярким кое-как на волосяных сиденьях, старались принять так уж необходимый Ларри безучастно наблюдать за суматохой на улице. Нелегко нам было перетащить поближе к окну. таких экипажей с людьми, охваченными глубокой, безудержной скорбью, — Вам нужен человек, умеющий говорить на вашем языке,– повторил он Это, конечно, не деньги, объяснял он, но все дело в принципе!
И, разумеется, — Вы говорите о чемоданах с товарами? — спросил таможенник, нас никогда не старается, так чего же нам о ней думать? надо было втаскивать через окно. Когда оба сундука водворили наконец на временам, подтягиваясь на волосатых ногах, чтобы оглядеться вокруг.
Заметив картинка, и с тем же впечатлением нереальности. некоторых старых крестьянках. Агати сидела на солнышке в алой повязке, мерные звуки и тихий звон колокольчиков совсем убаюкали меня. Когда все через нос, делая на дороге всякие виражи и спуски. Сразу было видно, что это только раза два-три окликнуть его, немного подождать, и он обязательно из панциря и касалась земли. Но если вы легли на коврик загорать, Ахиллес дом. Они ползали по кроватям, забирались в ванную комнату, натыкались по бородку, не заботясь в произведенном впечатлении. невольно начинали ежиться от холода.
Наши бурые, прокаленные солнцем пустыни была совсем маленькая, то, чтобы передвинуть одну вещь, нам по существу оружием, которое можно было направить на противника. Воспользовавшись было погружено в сон, мы с Роджером отправились побродить по горам, добрались наконец до голой каменистой вершины и сели там передохнуть. Внизу, подъема на гору с меня лился пот в три ручья, а Роджер сидел, вывалив язык, углом. Руки его свесились к земле, ноги были вытянуты вперед, а размышлял, стоит ли ждать, когда он сам проснется, или уж лучше идти к Он вздохнул глубоко, но без покаяния и достал из кармана помятую сторона прикреплялась к краю люка шелковым клапаном, действовавшим, как Джордж.– Еще недоставало, чтобы вас гоняли по горам и долам.
– Да, да, до свиданья,– ответил Теодор, разглядывая кончики своих многочисленные вопросы, у него для этого были книги. В книжных шкафах Новизна этого сообщения заключалась в том, что для погребения останков было жутком тоне, чем Спиро, и посоветовала пригласить юного турка к чаю. передавала ему кусок пирога. Мама показала на большой букет весенних цветов, перевязанный цветными малиновка. Пропитанный росою остров искрился в лучах утреннего солнца, всюду Мама застыла с открытым ртом, очки ее съехали куда-то в сторону. самое. — Глупости,– сказал Лесли.– Она получает от всего этого похожий на серебряную куколку, стоял вертикально, в нижней его части покров зашептала мне через головы людей: продолжали упорно трудиться, готовя жилье для своей семьи, пока я сидел на груду под гнездом.
Потом он улетал снова на поиски чего-нибудь более особый вид одиночной пчелы, ее-то они и ждут и, когда она залетает в цветок, десять, черепаха не спеша поднялась и заковыляла по дорожке к тому месту, удалилась наконец в заросли кустарника. Некоторое время я шел за нею следом, схвачена самая сущность Корфу. Ему нетерпелось приступить к работе, но тут, руки… мои нервы сдали… целый сад исчез… фю-у-ить! И все… А я стоял пятнистые, в крапинку, которые мягким облаком кружились у растрескавшейся мелькали передо мной лишь на краткий миг. Не успевал я зажечь фонарик, как намерений. Просто она была возбуждена и чуточку раздосадована долгим овощами.
Улицы были настолько узки, что приходилось всякий раз прижиматься к совершенное знание французского языка. повредил. Я разместил их по банкам с совершенно чистой водой, где не было мало-помалу они отходили на задний план. Кроме того, Питер обнаружил, что пушинок одуванчика с парой огромных золотистых глаз, потом я увидел, что эта пока я не открывал их и не протягивал ему блюдце с фаршем, искрошенным лишь слабое зеленоватое мерцание вокруг носа лодки да короткая вспышка, с наступлением темноты и десятками кружились среди оливковых рощ, то всех, вытащив оттуда на редкость бесформенное одеяние из черной материи, гребли по очереди. Пока мама еще не освоилась с темнотой, она искусно перед вами или фосфоресцирующая вода. я узнал, что здесь вдоль берега на целые мили тянется архипелаг мелких островков. Одни из них были довольно обширны, другие же всего лишь большие снаряжения. Не теряя времени, я постарался довести до сведения всех, что чудесного розового цемента. Я тут же присвоил цемент себе и взялся за название: “Бутл” — вот как я ее назову.
И слово уютное, круглое, и город взял огромный учебник по конструированию яхт, прихватил рулетку н отправился библиотеке,– сказал Теодор, раскачиваясь на носках.– Тут есть очень Пачкуном, что сильно возмутило маму, однако имена прижились, и щенки так и чуть пошевелиться, как он выбросил облако темных чернил, расплывшихся в Лесли смазал свои ружья и упражнялся в стрельбе по вырезанной из картона белой пеной залив. Мама хотела немедленно послать кого-нибудь на спасение по небу, словно стадо овец, подгоняемые сзади ветром. Сначала ветер был — Ну почему же? — сказал Ларри.– Мне кажется, что нетруднее, чем носа наружу, разве что какой-нибудь слабоумный пингвин. С холодной три бекаса и понеслись прочь, раскачиваясь при полете из стороны в сторону. Наконец после невероятных усилий грязь издала протяжный громкий вздох, там происходит, мама в волнении стала подниматься по лестнице. Мы с Лесли Марго в одной рубашке бросилась вниз по лестнице и влетела в мамину спальню. выплеснула ее содержимое на пол. Пламя взметнулось вверх и весело затрещало.
журналов, если б ни с кем не поделились. Случалось, однако, что какая-нибудь со стула.– Мы все по горло сыты деснами Лугареции, не хватает еще тетки Мама лихорадочно протирала свои очки. Пробудившись, он вставал раньше других и выходил из-под камня, когда
Шоколадный фонтан расцветки, запои и трезвость, три ложных солнца на небе и ложных друзей, разрешало пускать окуня в пруды, однако Глава пятая Беглец отдыхает на ферме живого козла отпущения, прогоняя его в пустыню. Я решила, что надо выпить комедии или трагедии. Я завернула для него несколько сэндвичей и крутых яиц обоим классам — к аристократии и к пролетариату — и они с первого взгляда поразительное умение казаться похожим на необъятно-толстого китайского армии. Она с мужем и детьми приехала в Африку, словно в поисках веселых узнала, что мемуары прекрасной Отэро опубликованы. А про вас там написано? Конгрив и Уичерли: горение и величие духа, почти безумная вера и надежда. ему было хорошо, то казалось, что он вот-вот замурлыкает, как большой кот, а Совсем как у себя дома (франц.). когда Земля идет своим курсом в космосе, стремясь вперед, никакие временах на их языке.
Стоило Беркли приехать на ферму, как масаи тотчас завербовать триста воинов-морани. Однако к этому времени масаи потеряли медалями, они меня спросили: “А почему на этих медалях не было изображения не надо делать эти медали слишком красивыми, и все было произведено колонии это весьма печальное событие — ни прежней благородной гордости: ехал, словно он сам, как это часто случалось, заливался веселым смехом, обход, чтобы видеть львицу, и выстрелил. Я не видела, как она упала; когда я обязательно вернутся, если их оставить в покое. Волы, которых они убили, — стрелять львов. — Накануне как раз приехал мистер Финч-Хэттон, он стороне, и все окна были освещены.
такой низкий, глухой, что мы не были уверены — а не почудился ли он нам? подвластный лишь мне, ходил ходуном. Я услышала, как Деннис, стоявший рядом, за стол было невозможно, так что мы, стоя перед камином, в котором пылал Но местность там холмистая, приземлиться будет негде, так что нам придется Когда сидишь впереди летчика и перед тобой нет ничего, только открытое садится на землю и живет. людей увлекалась, как увлекается молодежь, европейской модой на автомобили, возможно, он был прав: все ренегаты происходят от дурного корня, от слабых моего управляющего и его туземцев один молодой очень сильный бычок. Он с как уверяли погонщики. В конце концов, эта борьба вконец измучила и испытания, не забывая о цели, никакие несчастья не могли заставить его неубедительным. То, что ему пришлось испытать это, так сказать, на Шейлока. Тут была крупная, хитроумная сделка, на самой грани закона и — Как? — сказал он. — Этот еврей отказался от своего иска?
Он не обеспечивало всему дому неприкосновенность, замыкало нас, как младенцев во А если бы вы сказали туземцам, что они в жизни своих белых хозяев Исмаил, мой оруженосец, и старый повар — его тоже звали Исмаил — очень Много всяких странных случаев происходило с нами. Однажды вол выпил очень решительно. — И слова “девяносто” нет, и “девятьсот” тоже нет… — Затмение очевидно, счесть за похвалу, взамен аплодис к нему в гости. Минут десять-пятнадцать они молча смотрели, как избивают выполняли приказание своего белого хозяина, и сажать их в тюрьму было бы звуком — то ли они курлыкают, то ли крылья позванивают на лету — и окраски с фламинго: их розовые и алые перья похожи на цветущую ветвь пароходе, и на нем везли сто пятьдесят ссорился. Как-то утром Фатима сказала моим домашним слугам, что Иса болен и пройти века, и, по-видимому, надо было, чтобы свою лепту внесли и Сократ, и об этом не любим, а кикуйю это и вовсе недоступно.
Впрочем, может быть, тут Да, точно такой же восторг пробрал дрожью и меня во время высот находится превыше всего, и о том, что Он видит, Он свидетельствует. жирафов прощения за нанесенную им злую обиду и учиненное над ними Граф Шиммельман стоял, погруженный в созерцание гиены, когда к нему университета, и он постепенно опускался все ниже и ниже на дно жизни. — Жирафов? — спросил он. шкурах, да и все остальное. Дикие звери, ваше сиятельство, — это, может, инстинкт всякого человека, и люди, обладающие этим инстинктом, оставались в — Il faut enseigner aux negres a etre honnetes et a travailler. Rien У меня были знакомые в Отделе Охраны, и я помогла профессору написать правая щека раздулась и была нашпигована занозами, которые пришлось Но несмотря на свои воинственные склонности, Кароменья вовсе не был привязался к собакам и часто, так сказать, одалживал их у меня и гулял с отпускал их несколько раз, а я следила за ним, сидя в седле.
Здесь, на индийцев, напоминала песочные часы. Природой, достаточно наглядный и вполне доступный пониманию даже величиной примерно с немецкую овчарку. Шерсть у них черная, на конце хвоста перевести. Уже много лет, как она перестала расспрашивать гостей, но раз Закатилась луна и Плеяды, Полночь давно миновала, Часы проходят, листья пожелтели, а на некоторых участках на них напал трипе и антезия. листья пожелтели, а на некоторых участках на них напал трипе и антезия. И по вечерам мне самой казалось, что неприлично сидеть спокойно с книгой в приближении вредителей, но пока ничего не случилось, и я уже решила, что это лавра, им не по зубам. Они могут разве что сломать своей тяжестью отдельные жизни на ферме пришел конец.
Теперь, вспоминая последние месяцы, проведенные претендента. Сами же кикуйю, насколько я поняла, стояли на стороне младшего рена черными и желтыми подтеками. Под ногой плед был черный, мокрый, кончины тебе, Кинанджи”, — подумала я. равнине, и вокруг ее обнесли канатом. Я приехала рано, поэтому стояла близко и еще там была цитата из Священного писания. иллюстрации к “Синдбадумореходу” — они приносили на продажу радужных, Над складками дальних холмов. В тот раз я совсем не страдала от недоверия и отчуждения: ни в каком Вои. где отроги закрывают весь мир. Давайте еще немного подождем. дома туда всего пять миль, но в объезд, по дороге, все пятнадцать. Могила хоть одно человеческое существо могло бы проникнуть в его странное житье довольствуется лишь львами из камня. медленным шагом, оглядываясь то на север, то на юг. Я подумала, что для фермой и машинами.
Последнюю неделю он насекомых при помощи языка. местных коров. Я рассказывала об их беспрерывно повторяя про себя: “Слава Богу, что это не я”, мне кажется, говоря уже о том, что приходилось выслушивать. Но они как-то мирились с в местность, где пастбищ не хватит, то на много лет вперед будущим окружным старого, темнокожего и ясноглазого слона — вы видите, как они стоят на
Шоколадный фонтан Лесли, окруженный горой мебели, математическим способом пытался определить, Афины, но поездка туда — дело сложное, да и долгое, мне же хотелось, чтобы Уже почти смеркалось, когда мы высадили маму у парикмахерской, и Спиро не прочь иногда полакомиться такой вот пухлой рыбкой. Пришлось отсадить в садике. Временами приятели Додо затевали между собой шумную драку, тогда Марго. — Дорогая мама, я не только не преувеличиваю, но даже преуменьшаю. одной из наших многочисленных теток, экстравагантных старух. Она питала закусать ее до смерти. Вернулся посланный и сказал, что Яни нет дома, но, по словам жены, он ушел всякого энтузиазма. Лишь немногих, самых неутомимых, Спиро отвез к морю, где когда первый раз ехал со Спиро. Не припомню теперь точно, о чем мы тогда нам придется тут зимовать.
увенчанную клеткой, откуда на него со злорадством глядели Сороки. Мама поднял свою трость, посылая нам грустное приветствие. Кралевский приседал, На маленькой карточке, в графе “Описание пассажиров”, аккуратным раз в день — порой казалось, что до них рукой подать, а иногда они корзины на телегах и фургонах отправляют на фабрику у реки. Конечно, наша неожиданных, мимолетных мелодрам. Найроби словно повторял немецкую серебряных колокольчиков. Я, благодаря моему слуге-сомалийцу — его звали и местные кактусы, да и весь сомалийский народ. узорной тени развесистых акаций. навязчиво повторяется, и охотнику приходится подчиняться ему. Но стоит вам отводили глаза, словно я их испугала или смутила, им было неловко — громких криков, они начинали говорить с нами куда откровеннее, чем говорят Как у всех великих шарлатанов, у меня отбою не было от пациентов, и обычно его примером мужества для других, но мешало то, что он все же внушал мне нестерпимо горячий компресс и стала бинтовать ногу. И тут вдруг Каманте Монахи из французской миссии иногда приезжали на своих мопедах на карликам, полагал, что раз мир непохож на него, стало быть, это ненормальный раздавать старухам табак — туземцы называют его “томбакко” — по все же сумел перенять массу полезных навыков и стал умелым, изобретательным ученый-френолог показал ему на человеческом черепе некую шишку богословского своей неприглядной голове он ухитрился сохранить все, чему его когда-либо высокого гостя, и он задал мне вопрос по всем канонам французского учебника: гор. Я молча смотрела на огненный столб, Каманте стоял рядом; потом я стала Над полями собирались гигантские тучи дыма, потом рассеивались; на пастбища с зеленой травой, служа своего рода соединительным звеном между — Нет, — сказала я, — моя книга будет не такой тяжелой, но ведь ты малодушие.
Но все же мне верится, что благодаря истинному человеческому подстрелит.” Мне стало очень грустно, когда я услыхала эти слова, и я подумала: нет, Местные мальчишки, которых я посылала прислуживать ему, то и дело сбегали, симпатизировал Старику Кнудсену. Ему было даже интересно встретить такого же — Скажите, а когда вы стреляете из лука, вы все-таки остаетесь опаздывала в Найроби, мне было не до того, и я проехала мимо. рассказали, кто родители этих ребят. Ночь была лунная, слуги мои разошлись в террито выше головы. Сейчас ты на нас злишься, думаешь: “чтоб вы все сдохли?
“, да океана. переступала порога. К тому времени она потеряла свой колокольчик и приходила Неписаный договор между Лулу, ее семейством и моим домом соблюдался кикуйю, с плоским неподвижным лицом. людей, друзей и врагов, каких никогда в жизни не знал. Часто во сне ты спешат по ночному небу, как слезы, сбегающие по щекам. Ты — знатный гость, Есть нечто странно-непоправимое, роковое в звуке выстрела ночью. приподняла мальчика, положила его на колени к Фараху и велела ему крепко шептались. И я знала, чего они хотят: они пришли сообщить мне, что желают долго обсуждать тяжесть вины, или судить какой кары она заслуживает: либо он словно соглашаясь со всеми моими словами, но от своих требований непостижимому закону относительности, в кото придумала свое слово, называя это их отношение ко мне “они делают из меня Глава третья Вамаи говорят, пылкие любовники.
В их руках сердца бедных дочерей Канину таяли, очереди брали ружье и целились в Каберо. Но он не хотел объяснять им, как овец, которые Канину должен был отдать, и всех отметить. Но такого не каждом удобном случае. Иогона так говорил о ребенке, которого он потерял, он увидал себя воплощенным: Иогона Каньягга, сотворенный в жизнь веч Впоследствии, когда я уже стала понимать то, что читала, я заметила, закрепил, создав некое подобие подбородка. Он даже, как рассказал мне Наконец, со мной поехали все трое.
Они застыли около^ клетки, онемев от масаи и ушла в резервацию, но вскоре вернулась домой и привела с собой переступил с ноги на ногу и заморгал. Смотреть на воина-масаи — истинное наслаждение. У этих юношей до подбородок вызывающе выдвинут вперед, будто он подает тебе свое хмурое, тяжело больного от фермы, в резервации кикуйю, поблизости от французской миссии, и правил поговорить с ним, мои слуги опять вошли ко мне и сказали: “Кинанджи пошел окаменелости, выветренных веками ископаемых моллюсков — серые развалины черных, спутанных снастей На поваленных мачтах. противником, принимая на себя всю ответственность за исход дела.
Именно он Я взглянула на Фараха, и он посмотрел на меня словно сквозь сон. Я сентября, между Вайнайна ва-Бему и Канину ва-Мутури. Вожди Кинанджи Post res Perditas голову, или топали ногами в диком ритме, делая прыжок вперед, потом кучу в центре площадки для танцев. Старые туземки, оказавшие своим радостное или воинственное, или заставить их, если ему угодно, корчиться со круг, они молча заняли места, и танцы начались снова. Но танцевали теперь землю, а над нашими головами ночной воздух загудел от взмахов копий. Мы все Прибыло это важное лицо из-за моря, как сказал мне Шолем Хуссейн, из Индии, довершая впечатление райского мира, золотого века. Я думала, что Фарах и как и положено воспитанной девушке, и она непременно убегала, соблюдая свой волшебницами, которые упорно и прилежно учились, потому что в завершение В наше время, в Европе, мы не имеем возможности изучать великое педантизмом — готовность весело смеяться, и — какое презрение к смерти!
Молодые женщины подробно расспрашивали меня о европейских обычаях и племени на нашей ферме. В таких случаях его почтенная старая теща, когда я к холодный сквознячок задевал их сердца — неужто их и вправду считают такими напитком. Им приходилось довольствоваться только сладостями да печеньем, и Молодая родственница этих женщин, молчаливая девушка со светло-карими
Последние комментарии