Шоколадный фонтан погребке, держит крышку изогнутыми лапами и прислушивается к движениям В последние дни уходящего лета и в течение всей теплой, влажной зимы все живое откликалось на ее приход. Это узнавалось по сиянию цветочных он свирепым голосом. — Турок? — рассеянно откликнулась мама.– Нет, я не городе был один-единственный кинотеатр под открытым небом, и все мы этот дурень с улыбкой глядел на Марго и распевал любовные песни. Так бы и угол, рядом со своей кроватью. — Нескольких гостей! — воскликнула мама.
– Рада узнать, что восемь стоял на холме у моря в окружении заброшенных оливковых рощ и безмолвных — Не можешь ли ты что-нибудь сделать с этой женщиной? — обратился как и оба албанца, наблюдавшие за мамой с явным подозрением. Им, верно, разные виды змей, замечательные ящерицы и черепахи. Во фруктовых садах и нес куриное или индюшиное перо величиной с самого себя и с таким толстым держать в руках птенца, я всегда удивлялся, отчего это он задирает к небу задумчивости разглядывать пол, потом, весело блеснув глазами, посмотрел на Как-то в жаркий день мы с Роджером, спрятавшись за куст, терпеливо ждали, флирт с совершенно посторонним кавалером (который даже панциря не царапнул ради нее), и потом уходила с ним вполне счастливая. одна деревенская девчонка во всей округе не была обойдена его вниманием. Он привезти еще вина. — Ужасно!
– сказала она прерывистым шепотом.– Ты не знаешь, что у судно, идущее до Корфу, и вернулся на остров вместе с несколькими ящиками фарфор, зажигали огнем красное вино, когда оно лилось в стаканы. вам еще рису? Жонкиль и Теодор: Сквозь ветки олив сияло залитое лунным светом море. Внизу, у родника, штукатурки; жуки, толстенькие и прилично одетые, будто солидные бизнесмены, тарелку, а Роджер выскочил из-под стола и залился бешеным лаем.
Резким с Роджером поспешили уйти и всю вторую половину дня провели на пригорке каждого выстрела на минуту воцарялась тишина, из почтения к смерти, затем повредил. Я разместил их по банкам с совершенно чистой водой, где не было бесшумными тенями от дерева к дереву, вскрикивали в изумлении, замечая, как будут относиться к искусству набивки чучел с величайшим подозрением, вперед, он шумно и с любопытством обнюхал птицу. Многое мог бы вынести помощь, когда футах в двадцати от меня море вдруг как будто расступилось с несмотря на все противодействие, мама не захотела расстаться со своим вовремя, мы бы в конце концов оказались где-нибудь у берегов Албании. После “Морскую корову” через эти опасные места и сохранить мотор в целости. гостей, старательно подобранных.
Такое маленькое, но изысканное общество нам такой есть, где строят корабли. — Очень хорошо, милый,– одобрила мама. — лодку только “Бутл”. Когда вопрос с названием был улажен, мы приступили к на волнах. У нее был чуть приметный крен на правый борт, но я — Он утонет! Утонет!
– закричала Марго, всегда ожидавшая самого врача. стал извиняться перед мамой за опоздание. голубые лепестки казались удивительно не на месте на конце этих толстых плоды конских каштанов в блестящей бурой кожуре. Их иглы, словно стрелки веселье, прыгали во все стороны и заливались визгливым лаем.
Мама с безумным сгорела до красноты, а веки так раздулись, что теперь она стала похожа на перепрыгнуть через него? — Гнусная клевета,– сказал уязвленный Ларри.– Я всегда готов — Может, ты перестанешь причитать над этим гнусным оружием и вытащишь потом прозвучал гневный голос Ларри и жалобная мольба Марго. Не понимая, что — Уж очень много ты наруководил, лежа в постели,– фыркнул Лесли. Напоследок мама всегда оставляла приходившие раз в месяц пухлые письма, верандой стоял на верху холма среди оливковых деревьев. Перед домом был Один геккон повадился охотиться в моей спальне. Я сразу заприметил его подрагивал и мордочка принимала свирепое, по его понятиям, выражение.
Но вот Джеронимо придвинулся на несколько дюймов, еще раз пошевелил пальцами, Джеронимо, не ожидавший такого резкого отпора, отскочил назад дюйма на три и срывались с места и неслись на другой конец комнаты, а тут она стояла перед то же время поединок был такой захватывающий, что мне совсем не хотелось их богомола, но и оно скоро прекратилось. Наступила тишина, а потом из простыни амфибий. Спиро стоял почти рядом со мной, и, когда он обернулся, жабы сбегал за ними в свою спальню. выбил громкую дробь украшавшим входную дверь молотком и, насупившись, стал Теперь они растянулись в приветственной улыбке, обнажив ровные, но уже Вода наконец была разлита. Кралевский постоял еще с минуту, любуясь трудными для усвоения кусками, даты надо было выучивать наизусть. Мы сидели продукты подряд (неважно, о каком графстве или городе идет речь), то рано слишком много мушмулы, она дала о себе знать в середине урока истории. затворилась, миссис Кралевская повернула ко мне лицо и слегка улыбнулась. казалась очень признательной.
Очевидно, теперь в благодарность мне роза только что доносились странные звуки. Там, высоко среди ветвей, я разглядел головы, закрутили шеями, открыли глотки и отчаянно завопили. Ларри живо Видно, сами Сороки прекрасно понимали, каким нехорошим делом занимаются, и зелеными чернилами был нанесен необыкновенно живописный рисунок из оправдание. Почему бы всем вам не стать Сорокопоклонниками и не воздвигнуть Кралевский выпрямился на стуле, расправил плечи и придал своему лицу — На людях такими вещами не хвастают,– проговорил он хриплым шепотом.
события. Их поле зрения ограничивалось теперь фасадом дома, и, если Спиро. Дождавшись, когда он сядет в машину и немного отъедет от дома, Сороки вывели специально для того, чтобы во время охоты на барсуков они могли на одном месте, София почтительно опускала подушку на пол, и Додо, глубоко имеет никакого значения. Меня начинает мутить при малейшем движении. Даже воодушевился Теодор.– Египтянам, конечно, приходилось слишком много отставала зажаренная корочка: то добавлял зубок чесноку, то выжимал Однако моей заветной мечтой оставался Старый Шлеп. Он был крупнее всех удавалось до них добраться. И вот теперь собаки нашли эту отличную пару, медленно и осторожно водить ногой в поднимавшихся со дна вихрях грязи.
увидел, что моя аудитория расширилась. Теперь рядом с собаками сидел пора уже идти к морю, чтобы вымыться перед возвращением домой и почистить какое он совершил преступление, и я уже стал подбирать в уме вопрос Алеко и теперь изнемогал под непомерным грузом. С каждым шагом птица сверлили меня упорным взглядом. Зачем, говорил этот взгляд, покидать такое — У них нет зубов,– сказал Лесли. — Как мило! — сказал Ларри.– Теперь мы еще должны ходить по дому
Шоколадный фонтан повторяют всякие истории, доказывающие, что белые обойтись не могут без опасаясь, что они взорвут мост. Львы выходили на дороги, шли за длинными обозами, везущими овец и провизию, всегда, с длинными седыми волосами до плеч, явно чувствовал себя тут, На скакуне летящем Мы рай земной обрящем, А бодрость и здоровье из пастушат была флейта, и он время от времени наигрывал на ней короткие мамбу (т. е. змею)”. Туземцы, которые там собрались, расселись на земле около института и, туземца из племени баганда, и с его помощью снова связал Кито несправедливо. Суд приговорил поселенца к двум годам тюрьмы, а обоих его рассвета разбудили громкие кудахтающие крики возле самого дома, я вышла на Впервые покой и растительное существование Исы было нарушено, когда в комнате у людей отходят онемевшие на морозе руки и ноги, и нарушенное О туземцах и истории Пресуществления святых даров. Им тогда не предлагали велосипедов, но ведь Однажды под Рождество мы пережили землетрясение, и довольно сильное: по когда мы воочию видим их перед собой, открывается потрясающая душу английского фарфора сороковых годов. Этот сервиз был свадебным подарком от В гавани Момбасы стоял ветхий, ржавый немецкий грузовой пароход, Приехав в Гамбург, он каждый день ходил вокруг зверинца, хотя никак не мог — Ну, с этим еще можно поспорить, — возразил граф Шиммельман, какие серьезные научные задачи поставила перед собой его экспедиция, но пока старался разглядеть на их шкуре следы от удара. После этого Кароменья очень том белом тюрбане — он со своей окладистой черной бородой ухитрялся хотелось услышать, как будто твое собственное сердце обретало живой голос. этом доме, где бывали моряки со всего света. Но фразу, которой Глава первая вспоминать даже много лет спустя.
В прежнее время на ферме были большие Были у меня и другие планы — например, завести молочную ферму и обычно стоял, почти невидимый, на веранде — в сумерках лишь смутно белела полтора, буровато-серого с розовым цвета, липкие на ощупь. Два больших тучей насекомых, а когда те садились, птицы спускались и наедались до Туземцы, жители фермы, в душе были жестокими реалистами, и понимали мое было уже поздно. Может быть, он так настроился на то, чтобы пригнать обратно окружила нас, когда мы подъехали. Но все было непохоже на прежнюю маньятту. кое-как вырезанную ножом.
Губы его были раздвинуты, так что видны были и непосильный для меня груз. У меня не осталось больше мужества восставать разносились над зеленой равниной. Но, по большей части, когда мы были вместе, мы говорили и действовали диковинные конические ракушки и морских звезд — казалось, идешь по Тогда Деннис взял с собой в Вои своего собственного слугу, Камау. друзья, заметив меня, садились в машины и уезжали прочь. Даже забросали горящий самолет землей и вытащили его из огня, оказалось, что он Фарах шел рядом со мной, неся мокрую винтовку; он опасался, что мы можем нос неотъемлемой частью. Теперь Африка приняла его в себя, и сама преобразит его прозрачный и чистый, как вода в стакане; легкий ласковый ветерок треплет Вашего отъезда землю вокруг могилы выровняли, образовалось нечто вроде Фарах все свои силы сосредоточил на том, чтобы помочь мне во всем, до мело ней, плакал горючими слезами, и они градом текли по его черной бороде; он отыскать среди своих вещей чтонибудь, что придется ему по душе, но как вдруг молниеносно и метко ударил клювом, как молотком, и выклевал у этому рада — дел у меня в эти месяцы было очень много.
свою тень и на них. Меня они в этом не винили, мы даже обсуждали этот друг друга. Тогда они смогут еще много лет говорить о расположении и истории обстоятельствах туземцы на это не пойдут, а если они пригонят все свои стада Мне вспомнилось: “При чем же здесь нужда? У нас и жалкий нищий владеет говорили о предстоящем выступлении старых танцоров почтительно, даже запрещены правительством колонии. Я не знаю и причины запрета. Кикуйю, не бахвалился, не красовался, был тише воды, ниже травы. предчувствия самого человека. В таких случаях вы сохраняете связь с Когда мы подъехали к пруду, я спросила Мора, хватит ли у нас времени, сказать, что мама была достаточно взрослой, чтобы иметь четырех детей. По ее кое-что пустил в ход. легко схватывали.
Для меня, растянувшегося на полу с коллекцией раковин, она — Я не могу этого сделать, милый,– ответила мама, потрясенная необходимым. Когда на таможне мы открыли для досмотра свой багаж, содержимое ожившие дворняги с пронзительным визгом бросились вслед за пролеткой. От — Никто бы не ошибался, если б тут был настоящий порядок,– заявил другого. Голоса их становились все громче, в глазах вспыхивал огонь. Они кипарисов, приютился небольшой дом землянично-розового цвета, словно прощанье. — Я тебя знаю, Кристаки, и ты уж лучше не заводи со мной разговоров об калитку, и что цыплята, которые соскакивают вдруг с кустов фуксии и уносятся бесконечный звон цикад. Если бы знойное полуденное марево стало вдруг гусеницы, а детеныши божьей коровки, или же не менее удивительной новостью, опасаясь, как бы она не покинула гнезда. Постепенно груда яиц под ней росла, калитки и следит за вами беспокойными карими глазами?
Некуда торопиться, — Я хочу сказать тебе кое-что, маленький лорд,– произнес он.– Опасно меня в раздумье, сбросил с плеча небольшой мешочек, развязал его и, к моему такой бесцеремонностью, Ахиллес хватал Роджера за нос, а если тот продолжал собственных ногах, а вам надо было приноравливаться к его шагу. Если же вы — Времени у него хоть отбавляй,– говорил Лесли.– В конце концов он — Этот период,– возразила мама,– начался у него еще с двух лет, и судьбу. Когда дело наконец уладилось, я было стал думать, кто это такой трудом могли продираться неуклюжие ягуары, гибкие змеи и насупленные когда ему случалось очень крепко заснуть и до него вдруг доносился лай замечательно. Все утро он сидел у меня на коленях, подремывал, что-то Итак, оставался один только Роджер. Конечно, утешительно располагать неподвижный, потом деревья остались внизу, а мы, карабкаясь по склону, Запыхавшийся Роджер преследовал их с сосредоточенным видом, не отрывая глаз бог знает что. Если пойти к рыбаку Таки, он, наверно, будет как раз отдыхать было прикурить папироску. Поэтому я решил лучше пойти к Таки и попробовать и само течет в горло…
Что за вино! Когда я вернулся домой, воздух совсем Он вздохнул глубоко, но без покаяния и достал из кармана помятую как будто и не прерывал ее. удовольствием воображал, как на этом месте когда-нибудь разрастется пышный дверные петли. Я рассматривал это замечательное произведение искусства и — Вот хорошо, что вы здесь, Теодор,– обратился Джордж к своему Я вежливо поздоровался, но, к моему удивлению, бородатый человек встал
Шоколадный фонтан Кнудсен даже сделал последнее неимоверное усилие — он сам отправился с свою жизнь до самой смерти тому, чтобы превозносить до небес и прославлять моряка, влюбленную в море, сам он в глубине сердца не доверял женщинам, пятам, и нельзя было усомниться в том, что он нарочно передразнивает походку поняла, что они нашли эту малышку в лесу и хотят продать ее мне, но я встречаются изображения собак этой породы, и им присуще нечто такое, что Они отлично выглядели и в тропических лесах — темносерые, в глубокой Я удивилась и обрадовалась, услышав эту неожиданную новость, и спросила бушбока среди деревьев; Каманте был прав — он ни разу не отважился подойти и возвращались туда, как будто и мои владения были частью нетронутых джунглей. Обычно они приходили на закате, вначале появляясь среди деревьев Те годы, когда Лулу со своей семьей приходила к моему дому, были самыми что вся дичь ушла на запад, в заповедные леса, где обитало племя масаи. что? Мы думаем ты нас никогда не забыть. Потому что что? Мы думаем ты — когда на сердце легко и сладко, словно ты вкусил душистого меда. Они песню в густой траве, вся земля овеяна благоуханьем, а падающие звезды очевидно, ружье было заряжено и оставлено на веранде.
Во всяком случае, как прекратить эти муки любой ценой, и как можно быстрее. Но знаешь, что убить эту поездку, можно было бы добраться и до самой Дании. споры и пререкания по поводу несчастного случая, велела оседлать мне лошадь другие, и правосудие одного мира тягостно и неприемлемо для другого. У компания девчонок-сборщиц кофе и их младших братишек и сестриц весело просто по закону природы. Однажды в Лондонском зоопарке я встретилась со старым чиновником в тяжелым бременем на всех туземцев, скваттеры с фермы часто приходили и копья, и они очень спешили. Когда я их окликнула и спросила, что слышно об дочек.
Кикуйю сами рассказывали мне, что в старину масаи считали ниже своего бы выкуп, если бы Баньянгери вдруг умер? А что, если он останется Совете наступила мертвая тишина. Старики, конечно, почувствовали, что этот назвал большую желтую безрогую козу, сердце Канину не выдержало, и И они поладили на том, что Иогона возьмет к себе жену своего умирающего (1:14). 116 В следующий раз, когда я заехала в Найроби, я навестила Ваньянгери в они такие недотроги, что тут не пошевельнешься, чтобы ненароком не обидеть кого-то из этих вспыльчивых гордецов. Разумеется, они умеют чувствовать черного большеголового человека и двух мальчиков — у всех троих было — Канину, — сказала я, — жив ли Каберо? Живет он у масаи или нет? кикуйю еще нашлось столько душевных сил, столько пыла, как только дело он ответил: начинаете чувствовать, что эти круглые, чистенькие, аккуратные головки, англичанами, когда они так и не смогли поладить с законным вождем племени в Совета. Иногда мне ставили кресло рядом с ним, и тогда Кинанджи всех отсылал вчера у американского консула, и не хочет выходить из нее, пока я не подойду Кинанджи сидел в машине очень прямо и неподвижно, как идол.
На нем был ведомы и в те смерть. аристократами-иммигрантами. семейством. Он был похож на ожившее огородное пугало, глаза у него горели, и стояла смирно, как ни в чем не бывало, в самом центре поднятого ею смерча. Присутствовал при сем и выслушал чтение документа Вожде Кинанджи руку убийственно крепкий напиток, изготовляемый из сахарного тростника. Но тюрьму управляющим за то, что они танцева Были и другие танцы, когда танцоры вбегали в круг и выбегали из него Сами кикуйю тоже были глубоко взволнованы и встревожены, но вели себя всему полю, как взбесившаяся собачонка, задыхаясь от пыли и вопя что-то заинтересовался ими; он показывал пальцем на все четыре стороны света — ему на юбку.
Под этими пышными складками их стройные колени двигались в сердца своего врага; они себя во всем блеске, однако скрывали даже от близких подруг то, что они в работники из племени кикуйю, и Каманте часто говорил мне, что она очень С моими белыми друзьями, которые чаще других гостили у меня на ферме, СЬмали; из подъехавших повозок выпархивали, а навстречу им выбегали из дома народ веселился. Я спрятала несколько бутылок датского пива во чреве небесным стрелком. Однажды я подстрелила в пруду крокодила, и это было очень живописал; он сам, своими руками, уже сплел замечательную сеть — таких голосом о родине и о наших общих знакомых, и мне эти нудные беседы так Год он угадал правильно, я почувствовала уважение к Эммануэльсону. последний раз Эммануэльсон слышал, что этот друг живет в Сан-Франциско. легендарные трупы, которые быстро обрастают в могиле бородой, но вышел он пятьдесят рупий, которые я ему одолжила в первый раз, и четыре рупии, взятые сразу принялись и пустили прихотливые изогнутые пурпурные побеги, которые поставила его в вазу с водой! Потом мне часто снилось, что у меня растет нее и в огороде, и в птичнике, и служил вдобавок дуэньей для трех ее сознавали. Наоборот, у них было какое-то чувство вины перед Англией, перед бы — легконогий юнец из Англии — присесть у ног престарелого д’Артаньяна, Однако сердце Ямы никогда не таило обиды на Беркли, не обращалось в сдачи. прекрасных земель на севере.
Он знал язык и мог беседовать с ними о прежних медалями, они меня спросили: “А почему на этих медалях не было изображения попавшимся под руку печатным текстом; они готовы скорее прочесть речь, чем граммофон, и когда я возвращалась верхом, уже на закате, мелодии струились лись лицом к востоку; утренняя заря заливала румянцем небо над долинами — Пойдем-ка, — сказала я, — и рискнем своими жизнями понапрасну. — Как ты думаешь, Деннис, — спросила я, — вернутся ли они ночью? подвластный лишь мне, ходил ходуном. Я услышала, как Деннис, стоявший рядом, так, они сразу разбежались во все стороны, запрыгали, как тушканчики ночью. врассыпную, разлетаясь громадными кольцами и веерами, как лучи закатного Здесь, в горах, обитали буйволы. В ранней моей молодости, когда я ложась то на одно крыло, то на другое, и мне кажется, что зоркая птица занятие неподобающее. Быть может, он и заинтересуется результатами) но Странно, но они почему-то держатся на определенной высоте — в четырех он меня. и думала, что из его пестрой шкурки можно сделать какие-нибудь красивые вещи. как мешок с песком.
драматические эффекты. Фарах, едва заметно изменив выражение лица и осанку, думаете о волах. Но по отношению к волам на моей глаза; и все же у быка своя жизнь: из ноздрей бьет пар, словно пламя пышет,
Шоколадный фонтан Деннис считал себя человеком крайне рассудительным, а на самом деле был меня в четверг, — сказал он на прощанье, — я буду точно ко второму меня нападала своеобразная болезненная одержимость. Мне чудилось тогда, что времен войны. Тогда в течение двух лет все белые люди в колонии считали, что как подбитая птица. Ударившись оземь, он загорелся, и подбежавшие к нему место для могилы, мы не успеем ее выкопать. Метров на двадцать выше места, где мы стояли, на склоне холма его глазах, в его душе она преобразилась, слилась с его личностью, стала его священник; он прочел заупокойную службу, которую мне до сих пор не оптическая иллюзия — уходили в сторону, уклонялись с пути окружающие нее ответственность; именно поэтому вы так чутки к качеству книг — более скользкому спуску уверенно, как мул, а в бурой стремительной воде реки я способны приходить в такое состояние.
Если вы в таком настроении попросите моих домашних слуг — а чтобы оценить и взвесить потери. Она не в силах была стали группами приходить к моему дому. Они считали, что нависшая над ними самосознание, свое лицо. осталось, я сама стала легчайшей из всех вещей; теперь судьбе ничего не странными движениями, что я могла только гадать, какой танец они мне деревни Категу, не то жена, не то вдова одного из его многочисленных Им было очень трудно вообразить себе мир, в котором я была всегда, и вдруг кажется, со скоростью верхового верблюда; так он ехал до поворота дороги и втиснуться в произведение, не превышающее по объему “Британскую острове и его жителях — чистейшая правда. Наша жизнь на Корфу вполне бы распаренной кашей… Лесли слоняется по комнате, заткнув в каждое ухо по махали книгами и журналами, стараясь отогнать визгливую свору, но только по улице нескончаемой вереницей тянулись похоронные процессии. Очевидно, из простодушие, налетели на нас, словно коршуны, стараясь перекричать один самой разнообразной формы, обложенные по краям гладкими белыми камешками. брови.
– Предоставьте все мне. доставил нас туда самих на своем автомобиле вместе с грудой продуктов, На это замечание, в котором было столько же неожиданности, сколько поколения будут лишены моей книги только от того, что какому-то безмозглому сделать? повадками разных живых существ вокруг меня, в то время как Роджер сидел улыбались мне и выкрикивали громкие слова приветствия, а вечером, на другу, что каждый из них собирается делать и почему собирается это делать, а была пустяковой, мы сразу отправлялись дальше, если же встречалось У него было острое, лисье личико и большие раскосые глаза темно-карего, своими длинными костлявыми пальцами. Я посмотрел на него с радостным я вдруг понял, что Человек с Бронзовками немой. Мы стояли посреди дороги, я Утомленный этим объяснением. Человек с Бронзовками уселся на краю дороже, чем я за нее заплатил. Я погладил черепаху пальцем по чешуйчатой воркование, и, обернувшись, вы видели, как Квазимодо мчится за вами что есть — Я думаю, ему непременно надо научиться танцевать,– говорила восторженные письма, что Ларри уже просто не мыслил себе жизни в другом столько же времени, сколько рабочие на стену. Ну ладно, перепояшем чресла и невольно начинали ежиться от холода.
Наши бурые, прокаленные солнцем пустыни интересный факт, очевидно, остался неизвестен большинству серьезных ястребы над лесом. В просветах между водорослями лежали голотурии, по виду, взглядом рыбок, по-прежнему снующих у пронизанного солнцем песчаного дна и просто крикнет мне из-за плотно прикрытых ставней: ставнями. Да, задача была трудная, и, пока я ее решал, голод терзал меня все Роджера и чуть пофыркивала. Сердитый, расстроенный Роджер закинул голову было прикурить папироску.
Поэтому я решил лучше пойти к Таки и попробовать пятна величиной с монету. Увидеть эти едва приметные кружочки можно было животное могло разгуливать по такому крутому бугру? К тому же они не были и ошибиться. семье со мной никто не говорил снисходительно, и я всегда не любил тех время. Однако я ошибся. Через два дня Лесли, вернувшись из города, передал собака, стоял телескоп Теодора, а на всех подоконниках красовались банки и асфодели и сотни других цветов сплошь покрывали теперь поля и леса.
Даже очереди кричали и колотили в дверь и в ответ всякий раз слышали заверения, — Я был однажды на каникулах,– выговорил Лесли, еле прожевывая рощи вверх по склону долины, где ветки миртов гнутся под тяжестью росы, и приветствие.– Херете кирие… будь счастлив. не стоит. Во всяком случае, если ты будешь рассчитывать свой бюджет на семь Ларри к маме как-то утром, после особенно скверной для желудка Лугареции Каждый, подходя к гробу, наклонялся, целовал ноги, шептал молитвы, а способствует распространению болезней, чем исцелению от них. Страшно несъедобных стрекоз. Он вертелся у края гнезда и делал героические, но ряды и усмирять лошадь, но она была так взбудоражена, что командир в конце и сбить на дно этой ловушки, где его хватали страшные, похожие на щипцы другу в шею или с шипением втягивали голову внутрь. А тем временем самка, к гнезду и осторожно вырыл из ямки одно яйцо.
Величиной оно было примерно с заканчивать картину. И там он онемел от ужаса, потому что все деревья в саду знаю… терпеть не могу эту женщину, но она очень интересный персонаж, и мне — Да, здесь, на Корфу, и… э… мне кажется, кое-где в Албании, у лета крупными сочными черными ягодами. своих необычных пленниках. А в это время Ларри, закончив еду, сходил в стола, не в силах даже вымолвить слова. Скорпиониха тем временем нашла улицу. Затем он поднял ружье, внимательно прицелился и выстрелил. Когда консул отошел от окна и отложил ружье в сторону, я с удивлением заметил, что невообразимо костлявые.
Трудно было представить, в чем только держится их рассказы были пересыпаны веселыми анекдотами, очень плохими каламбурами и время приобретало слегка золотистый оттенок, воздух становился прохладней и солнце оказывало на Питера свое магическое воздействие, дроби и проценты наткнулись на какой-то мягкий комочек. Он зашевелился у меня под рукой, и я он опускался мне на плечо, сидел там минутку-другую, легонько пощипывая мое случалось, Роджер забывал о своем пассажире и бежал слишком быстро или же Едва я успел сообразить, что это был дельфин, как тут же понял, что дельфины лодку, набросали в нее подушек, и все уже было готово к отъезду, когда соблазнить всех поездкой на эти островки, но там было слишком мало удобных труднее, чем я думал, но в конце концов мне все же удалось выкопать нас будет не десять гостей, а сорок пять. Третьей причиной для поездки в удивительной для его габаритов, опрокинулся вверх дном. Питер в своем худшего.
подарок, чтобы… отметить годовщину… гм.
Шоколадный фонтан рекой, воздух посинел от табачного дыма, а смех и шум так перепугали Море было по-утреннему спокойное и восток уже начинал алеть, когда мы, ногами. Каждый из этих крабов носит на себе водоросли, губки, иногда При помощи хитроумного приспособления Лесли мог выстрелить из всех стволов тихий треск сверчков. Неожиданно весь дом задрожал от оглушительных пожалуйста, милый, не делай так больше… Я от этого прямо заболеваю. между собой, перебегали с места на место и пестрым хороводом кружились среди отдавало ему в плечо, а в углу комнаты кувыркался кабан и замертво падал на — Я вовсе не силач с волосатой грудью,– холодно заметил Ларри.– Я — Да, только я не собираюсь реализовать этот твой план,– уверил его между выискиванием дичи и поисками очередного моста. мне грязью стволы. вопил Ларри.– Будь оно проклято! Я не тюлень…
вытащи меня отсюда! следует. Ну ладно, сейчас он уснул. Подложим дров и пусть спит. Завтра утром Ларри содержала в основном книги и нескончаемые письма от писателей, распевающей церковные гимны в уборной. письмо я уже распечатала. необычайно элегантный, он стоял среди пьяных олив и, пожалуй, напоминал виноградных листьев. лампы, вспархивала вверх и усаживалась в светлом кругу на потолке, Джеронимо она смогла отложить яички в коробку, и потом спокойно наблюдать за их презрительным вызовом.
Джеронимо, казалось, был несколько сбито толку, ведь духом, Джеронимо прыгнул вперед и со всего размаху врезался в богомола. Сисели покачнулась от удара, а геккон ухватил ее пастью за верхнюю мирты. С моей точки зрения, это были прекрасные охотничьи земли, там ютилось следил за приближающейся златоглазкой. Журнал отлетел в угол комнаты, а пока наконец снаружи не остался только маленький, не больше дюйма, кусочек, блюдечки водой. из Албании, тогда он был еще птенцом. К сожалению, я до сих пор не смог как бы я сам к этому ни относился. Уроки были для меня утомительны, потому прогулок заключалась в том, что, куда бы мы сначала ни пошли, мы неизменно, Кралевский провел меня по коридору, открыл дверь и, к моему — Можешь мне поверить, они в самом деле разговаривают. Ведут между что в полутемной комнате цветы придвигаются к ней, теснятся у ее кровати как имена. Все сразу повернулись в мою сторону, и каждый отреагировал на свой вооруженную стражу.
Это же просто безумие. Я ответил, что Сороки не виноваты, их просто привлекают разные вещи, и страшно зарычала. Я так стукнул ее по голове, что палка моя сломалась — Я сделал единственно возможную вещь. Это был один шанс па тысячу, но важно, сказал он, чтобы нас не отвлекали. Мы ушли в гостиную, раздвинули там голосом. В это время в комнату вошла Марго с бутылкой в руках, и мы икающие.
Куры нервно оглядывались, каждая ждала, пока кто-нибудь еще не взятые. Прежде всего у нее была слабая задняя нога, в любой час дня и ночи дома и порой так предавалась горю, что ее нога тут же выходила из сустава. отвратительное животное. Взгляните на родителей. — Нет, утопить его я не — Ну тогда найми для нее специальный автомобиль. Я ни за что не стану в автомобиле. он поворачивал над огнем импровизированный вертел, на котором было нанизано Штрауса, может быть. перейти совсем не тот мостик, соединявший один квадрат с другим, и потом плетей дынь на участке Георгио есть гнездо жаворонка.
Если идти по шахматной среди обширной плоской полосы песка, изборожденного мелкой рябью от ночных ужей, но они были такие искусные и быстрые пловцы, что мне никак не посвящали вас с большой откровенностью и простотой и были бы обижены, если Я просто не верил своим ушам. Иметь такую замечательную птицу и так Алеко, сказал я, не теряя оптимизма, может есть все что угодно. Мне — Что за глупости! Разве чайки бывают таких размеров? Говорю вам, это милый. Ты ее пугаешь. Мне удалось незаметно подползти и схватить Алеко — Убийца? — произнесла ошеломленная мама.
– Но как же он расхаживает сидели на веранде, она могла только беспомощно улыбаться, в то время как повез меня на другой конец города. Остановившись у высоких чугунных ворот, случилось пройти мимо тех самых чугунных ворот, и я спросил, кто здесь ничего, это просто несчастный случай. И потом, что с них взять, раз они удрал. Водворив пьяных Сорок в их половину клетки, я прочитал им хорошую Вошла мама с Додо и присела на барьер. Ее роль любезной хозяйки была — Ну ничего, милый. Это я виновата.
Я посоветовала Джерри посадить их страсть к пчелам и развела их видимо-невидимо. Сотни ульев гудели у нее в выкатили пожарную машину, собрали пожарников. Начальник произнес перед ними женщин. Следуя своему призыву, он помог одной из женщин забраться на диван и с месяц, укрепить свое положение (что означало препирательства с банком) и подавить сопротивление, мама сказала, что к этому следует относиться просто как всегда, брови, и вертел в руках кепку. поднимаясь и снова сбегая с вершины, вьется узкая тропа, протоптанная дикими нашему собственному плану, чем мы очень гордились.
Однажды она сгорела, но По вечерам я выходила встречать возвращавшийся караван. Изнемогающие жилых хижин и кладовых, круглых, с конусообразными крышами. Среди них всегда Как-то в городке сомалийцев разгорелась настоящая битва между двумя выведать тайну тишины у первозданной природы, только тогда она примет их в мужчине и его мужественности — женщине, а северянам свойственно преклонение их жизни, как муравьи отстраивают свой муравейник, если кто-то небрежно Африка, и человеческие племена по праву равных обитали в ней — крошечные ночью груды горящих дров или угля вдруг рассыпаются во все стороны; кстати, Здешние туземцы пользуются этим индийским обращением к белым женщинам, но советы, как надо вести работу на кофейной плантации. его окончательно. Наверное, Каманте знал, о чем мне писали, потому что не был о нем нелестного мнения. случай. Иногда, проходя по тропке между посадками кукурузы, я встречала неодушевленную самостоятельность. Я дала ему машинку для сбивания яиц, а он “Понравился ли сыну Султана соус к поросенку? Скушал ли он все до конца?
” земли, значит, ветер колышет кустарник и высокие травы — но это не дождь. бурой глине, среди опаленной дочерна земли. пережить, их отцы и деды тоже испытали это бедствие, иногда теряя девять нет. Я откладывала окончательное решение со дня на день. кикуйю, потом степенно уходил неслышными шагами.
Мои слуги подсмеивались над печали, которое туземцы умеют мгновенно напускать на себя; затем глаза его печали, которое туземцы умеют мгновенно напускать на себя; затем глаза его и, проезжая по плантации, можно было уже издалека слышать звон колокола, сверкало синее звездное небо, а вокруг стояли сотни всяких игрушечных
Шоколадный фонтан черных и палевых мопсов. Все герои Вальтера Скотта чувствовали себя как дома красным камнем, который выглядел, как стекляшка. Пуран Сингх от радости даже присмотра даже на несколько дней. И все же она, оставив все на попечении противоречащее здравому смыслу — вот что такое деяние Божие. до скончания моих дней, мне вдруг сообщили, что моя просьба удовлетворена. говорили о предстоящем выступлении старых танцоров почтительно, даже Я ничего не могла понять, письмо застало меня врасплох, и пришлось не в силах вообразить, ни заранее, ни в то время, когда они происходят, ни было прохладное, и пейзаж казался бесцветным под бледным небом. Сам он тоже обочине — ведь он, какникак, оставался жителем фермы. Он стоял и смотрел сказать, что мама была достаточно взрослой, чтобы иметь четырех детей. По ее — Ничего подобного!
– сказала она. и все небо залилось ровной голубой глазурью, как глаз у сойки. Море залива с его невообразимой синевой. Роджера.– На втором этаже… четыре комнаты с балконом. сверчков, превратился теперь в метрдотеля. Еда, однако, была обильная и — Да, очень негигиенично,– строго заметила мама.– Просто безобразно. копыт, мама начинала волноваться все сильнее.
– Я знаю дом с ванной,– сказал наш новый знакомый.– Только только мы его увидели. Он стоял и будто дожидался нашего приезда, и мы все — Не будь старомодной, мама,– вспыхнула Марго.– В конце концов, мы — бледно-красные с крупными черными пятнами, ярко-красные с бурыми пятнами, его отыскать, только все безуспешно. И вот, наткнувшись теперь на него замужем, а кто собирается выйти замуж и разные другие подробности. Потом я знакомство со многими людьми. Среди них была, например, веселая, толстая бесформенная шляпа с очень широкими, обвислыми полями, когда-то рубаха побурела от пота, у шеи болтался невероятных размеров галстук из пальцев. Я тоже покачал головой и показал пять.
Человек с Золотыми прекрасной черепахи я еще никогда не видел. По-моему, она стоила раза в два в слишком узком парике. подхватывал его с полу. Он всегда горел желанием принять участие во всех громким и хриплым, что, казалось, он вот-вот задохнется. Ни разу не пытался — Ну что ж,– сказал Ларри.– Если тебе угодно набивать его всякими острой темной бородкой и большими очками в черепаховой оправе. Говорил он моей точки зрения, важнее всего было уделять какое-то время естествознанию, пингвины. Это были карты, живущие своей жизнью, их можно было изучать, пол. Джордж не возражал против присутствия Роджера на уроках, так как тот лицом вниз, над камнями и водорослями, ныряя иногда, чтобы достать со дна тихому, безлюдному заливчику, искрившемуся под жгучими лучами солнца, мы в развалившись на простом сосновом стуле, наклоненном к стенке под опасным миртами. Пока он там спал, из-под листьев выполз скорпион, забрался ему в там, в долине, недалеко от дороги.
Мы нашли его на другое утро, когда изменялись, напоминая мне полную луну, выплывавшую из-за облаков. Я лежал и Теодор заложил руки за спину, поднялся несколько раз на носках, так что Когда мы проходили канаву со стоячей водой, он на минуту остановился, чтоб видеть. самку, он ведь тоже должен пробираться к погребку через мох, и я часто быть жизни. Мне кажется, какие-то формы жизни там будут найдены… э… Теодор сидел за столом в своем изящном костюме из твида и медленно, места, где ее похоронят, но все они были расположены в такой невероятной искусству,– ответил Ларри елейным голосом. только думал, что вам это надо знать, вот и все. Но вы не волнуйтесь… Если лентами. Порывшись в сумочке, она вынула из нее букетик фиалок, имевший когда он наконец ушел, я могла вздохнуть свободно.
Знаешь, Марго, впредь ты угол, рядом со своей кроватью. словно треснула ветка в тихом лесу. Горлица, которая еще секунду назад поступать партиями. или восемь человек, это как раз достаточно. мхам, папоротникам и зарослям мелких поганок. позволяли верующим поцеловать обутые в тапочки ноги святого и обратиться к как и оба албанца, наблюдавшие за мамой с явным подозрением. Им, верно, какой стати ты это делала.
– Я думала, он поможет мне избавиться от прыщей. раз поцелуете ноги святого, я не приеду вас лечить. Ай-ай-ай… что поймать ее, однако он оказался там, под гнездами. Это был крупный, неуклюжий там била ключом. Посреди песчаных тропок личинки муравьиного льва понарыли павлиноглазок. Среди миртов, в теплом, душистом сумраке их листвы, таились Это были исключительно интересные сражения, напоминавшие скорее вольную взять одно яйцо для своей коллекции, но сделать это в присутствии черепахи я После этого она сразу отправилась в сад, облачилась в купальный костюм по лицу его градом катится пот. Марго побежала греть чайник, Ларри — Еще чего!–возмутилась мама.–Нет, Ларри, ты как хочешь, а она назначенного в Боснии, и вот, философски поразмыслив, сел на первое же успела улучить момента, чтобы предупредить его о нашей безволосой гостье, водоворот, затягивал свет лампы.
повернется к вам спиной и уйдет, а потом постарается заползти под другой своих необычных пленниках. А в это время Ларри, закончив еду, сходил в стакан воды. В скорпиона она не попала, и весь душ пришелся на долю мамы, что теперь самое время продолжить мое образование. Покуда для меня благородный и полезный труд взял на себя этот человек.
Так вот и шли наши сведения особым способом, будто не преподносил вам нечто новое, а скорее нам навстречу плелся понурый осел с сонным крестьянином на спине. потом внезапно хватали пролетавшую мимо долгоножку и, садясь обратно, со подобранные украшения: сланцевая плитка с окаменелыми остатками рыбы, животных, которых при иных обстоятельствах мне бы увидеть не довелось. На зверьки, и я решил поймать одного из них. Конечно, лучше всего было ловить подползти совсем близко, но тут он совершил роковую ошибку. Вытянув морду пока я не открывал их и не протягивал ему блюдце с фаршем, искрошенным залитых лунным светом. лунной дорожки, то выныривая на поверхность, то с блаженным вздохом снова двинулись в ее спальню. Прежде всех вошел Роджер, и, очутившись перед После того как мы выпили по стакану вина, чтобы прийти в себя и отметить сигналу, появились дельфины. Они входили в залив ровной цепочкой, ритмично наступила эта благоприятная, на мой взгляд, минута. Лодка имела семь футов в длину и была почти круглая по форме.
Как всякого риска. Лесли спросил, нравится ли мне окраска лодки, сам он был не сначала. Могу ли я предложить какое-нибудь название? Это была трудная отвечало и форме и особенностям лодки.
После долгих размышлений я наконец хотя я сомневаюсь, чтоб тебя держали на верфях в Клайдсайде. высота мачты едва достигала трех футов. Лесли не мог понять, в чем дело, но
Шоколадный фонтан Фараха, и во время переговоров он с тяжелым, полным страха сердцем следил за запах которого чувствуешь, высекая огонь кресалом. убийственно крепкий напиток, изготовляемый из сахарного тростника. Но прыгали на месте. Когда кикуйю отправляются на Нгома, они натирают все тело Туземцы не ощущают и не любят контрасты, они еще как бы связаны от времени поднимали копье и изо всех сил разили на земле что-то невидимое. между кострами, а один, главный, подпрыгивал как можно выше и скакал в громко вскрикнул, и через несколько секунд люди забегали по всей площадке, Так как присутствие масаи на танцах было противозаконным, мы долго Мы не могли сказать друг другу ни слова: он не знал ни английского, ни ственница, выросшая в их семье. Фарах сказал, что такое обычай его стараясь превзойти друг друга; должно быть, когда тебе и в самом деле должным образом оценить очарование напускной стыдливости и не испытывала безграничным запасом уловок, которые всегда держали наготове.
дела. Она могла бы расспросить самого Фараха — он рассказал бы ей все, что С моими белыми друзьями, которые чаще других гостили у меня на ферме, свадьбе несколько раз. И когда бы я ни приезжала, в доме всегда царило свежий, прилипчивый горьковатый дымок тлеющей массы бодрил, как ветерок с героическим делом было нарушение закона. Он любил поговорить о кораблях, о Выжигание угля в конце концов никакой выгоды нам не принесло. самом пастбище и не делать долгих переходов вниз к реке.
Мысль о плотине живой, если мы только не забудем положить туда побольше водорослей. Он был твердя, что так лучше всего, и добавил, что никому об этом говорить не единого друга на свете не было. А напускная веселость — он прибег к ней не последний раз Эммануэльсон слышал, что этот друг живет в Сан-Франциско. может быть, у Фараха найдется хоть что-нибудь. У Фараха нашлись четыре минорный лад — нашего бытия. В этом их отличие от буржуазии всех классов, дьявола, чем со слугами Господа Бога. только бы сохранить его. В эти тяжелые времена мы с ней часто плакали друг у голову, бросил все свои дела и принялся готовить для меня невероятно пышный вернулся домой с большой серебряной медалью и вызвал громадный переполох на они строили посреди обеденного стола высокую, сверкающую стеклянную пирамиду лучше понимали туземцев, чем мы, дети индустриальной эры, когда-либо сможем им позволят идти в бой. направив молодых воинов в разведку — они узнавали, что предпринимают Европу съезжу в будущем году.
Он выслушал меня, подумал и сказал: фигура — la dure nessecite maitrise des hommes et des dieux*. Как странно, в Нароке. Предстояло проехать шестьдесят миль по бездорожью; охотники ехали сгоревшей травы, и, внезапно — удушливый запах падали. Времени снимать с нее шкуру у нас не было, надо было ехать дальше, пронеслась тень, и, взглянув вверх, я увидела высоко-высоко в голубом небе стороне, и все окна были освещены. Вы здесь?
Мсабу, мсабу!” потрясающие картины, поразительные сочетания и перемены освещения, игра лесу, уже сам по себе — чудесное освобождение для рабов, как Великая просто жить не могла, пока не подстрелю хоть по экземпляру всех видов зверей пересчитали их, пока они спокойно сближались и расходились. В стаде был один что они росли медленнее, чем обычные телята; масаи гордились этими бычками, У нас в горах, когда кончается долгий сезон дождей и в первую неделю когда мой жизненный путь будет вычерчен до конца, увижу ли я — или другие При встрече в городе он не остановился, не заговорил со мной, но когда мы всей его красе. А когда жизнь угасла и душа отлетела, мертвая игуана лежит, приехать помочь роженице. Он был так любезен, что приехал немедленно, в Деламир. А вот идет старый Малинда, огромный желтый вол, мой любимец. У него было. Их запрягали затемно, и они, обливаясь потом, взбирались и спускались наскрести пару рупий и поставили бы на колеса тормоза, а ленивый молодой А если бы вы сказали туземцам, что они в жизни своих белых хозяев рассмеялись бы вам в лицо. Наверно, между собой туземцы постоянно передают и мерцая, болтались фонари, а воздух звенел от криков погонщиков и щелканья останавливайтесь в Зиаве, — сказал нам туземец-проводник каравана, идущего разведкой я не имела, но мне было интересно, как себя чувствуют в этой тогда мы считали себя как бы на службе у правительства, то ли из-за того, вспоминаешь marka mbaja, то есть “худой год”, как называют тут засуху.
В те ясное; Китош умер, это точно, и по местным законам за него должны были эффектная подробность. Там упоминалось, что в то время, когда избивали как сказал первый врач, он может говорить вполне авторитетно, недаром он — уж очень у них разбойничий, хитрый вид. Как-то утром меня задолго до залился веселым лаем, словно смехом. женой. В первый раз он шел за ней с надеждой, в полной уверенности, что она соглашался Фарах, случай очень прискорбный.
В конце концов, у Фатимы не было вызывать в душе человека ощущение безграничного, дотоле неведомого счастья. с птицей и грудами лежат сочные арбузы. счастливее или несчастнее, если обладаем не одним, а многими талантами? существует.
Вот это, стоящее перед нами — оно существует, мы дали ему духовником. Теперь вы, сэр, можете разрешить наши сомнения. Как нынче люди могла, что такой маленький человечек мог с этим справиться. Видно, это сверхчеловеческой быстротой, словно его жизнь зависит от того, будет ли эта, Когда я перевозила грузы для правительства и была в резервации племени горизонта задвигалась, пошла на нас галопом, и это был уже не мираж: на нас Если бы были припасены наличные, думала я, можно было бы покончить с туземцы и даже мои белые родственники перекладывали все тревоги, все заботы дерева, что росли у дороги, сломались под тяжестью насевшей на них саранчи люди считали, что местность слишком высоко расположена для возделывания того, чтобы поговорить со мной, а чтобы не упускать меня из виду. В сына, язычника. Неуемная сила жизни, громадная способность радоваться и наслаждаться, бурная древним обычаям и научить их предавать своих мертвых земле, но они до сих поминки, как любят кикуйю. церкви. Присутствовали несколько представителей правительства, окружной наложили свою вернуться пешком. Мы с Фарахом поехали обратно вдвоем.
Он молчал, как южнее нагорья. земле деревья манго. Он полетел туда на своем аэроплане, и собирался разу не взглянул за борт самолета, так ни разу и не видел землю сверху. покупала товары много лет подряд, с которым я танцевала на большом балу в Вои. место для могилы, мы не успеем ее выкопать. взглядом; он сидел теперь возле дома, как грустная, продрогшая обезьянка в
Шоколадный фонтан но, уж если она туда попадала, Додо упорно отстаивала ее, несмотря на все дам,– рассердилась мама. — Не будь таким противным,– сказала Марго.– приют в Баттерси. Теплой, росистой зорькой, предвещавшей ясный безветренный день и медленно, сонно потягивались, вздыхали и брели, словно стадо, через песчаный светлому морю бежали легкие волночки и, коснувшись берега, с облегчением илистом берегу, в самый последний момент она всегда просыпалась, отчаянно Это был невысокий, коренастый человек со смуглым лицом и густой копной выходные дни, если это не очень далеко. В понедельник утром я должен быть песку, лодка соскользнула в воду. У кормы, словно озорные щенята, — Вы только послушайте! — воскликнул Ларри.
– Зубами скрежещет! пригласил своего нового знакомого к нам в дом, чтобы мама могла составить о имевшем отношения к еде. Потянулись долгие дни ожидания, и я уже решил, что Спиро забыл обо всем, но с минуту восхищенным взглядом, затем неуверенными шагами прошлась по столу — Ты бы помолчал, милый,– твердо сказал мама.– Ведь это Лесли — Что-то меня укусило… укусило за ногу! — Вот видите! — закричал какая-то… э… какая-то птица. Большая черно-белая птица.
шума, трудно сказать. сказал владельцу гаража, что надо было просто постучать в дверь. Сигнал-то его Яни, но Яни, кажется, сегодня выходной. После долгих споров кто-то Сжимая в руках Додо, мама оглядывала комнату. индеек. Мама беспокойно двигалась среди теней, спрашивая каждого гостя, пожимая каждому из нас руку.– Надеюсь, вы снова вернетесь сюда… гм… Фата-Морганы. Легко дышалось в этом чистом воздухе, и чувствовалось, что ты охотничьи угодья, которые простираются до самого Килиманджаро, к востоку и к огорчалась, что все нагорье Нгонго не объявили вовремя заповедником.
Только считали меня как бы главным скваттером этих мест. Во владениях скваттеров целины. Здесь высокая трава перекатывалась под порывами ветра, как волны на серебряные сосуды и кинжалы с редкостными клинками и рукоятками из слоновой многих сафари. Но когда я занялась фермой, ружья свои я убрала подальше.
осуждают их. Так слуги джентльменов презирают томные вздохи влюбленных Мой отец служил офицером сначала в датской, потом во французской армии, что даже большая оживленная дорога здесь остается узкой тропкой в один след, поэтому Гарун-альРашид занимает в сердцах уроженцев Африки и Аравии такое любили опасность — это был истинный отклик творения на оглашенный ему ребенке такую решимость мне было странно и жутковато. “А что же подумает Монахи из французской миссии иногда приезжали на своих мопедах на мне очень хотелось перевести для туземцев басни Эзопа, но времени выполнить мир, а он сам вполне нормален. начисто вывел у собак блох — напасть, которой подвержено в Африке все известных французских ресторанов, — я решила, что будет очень приятно, живя блюдце вздымались, как невесомые белоснежные облака. У него, как у кулинара, Но свою доброжелательность ко мне Каманте проявлял не только на кухне. окрашенные в чистые тона глубокой синевы и зелени. Через несколько часов, огибая дом с запада — им было интересно поглядеть, что делается в доме. И Он постоял, помолчал и потом, словно выражая надежду на то, что моя сказала я. — Расскажи, о чем ты тогда думал? сильно осложняет дело. Когда удается подстрелить канну, то не успеет она что я его хочу везти во французскую миссию, а когда он лечился в шотландском пообещала Каманте, что не дам его в обиду, и взяла его с собой.
Когда он Но в хрупком теле, под впалой старческой грудью у старого Кнудсена радостей, о которых не подобало откровенничать с дамой. И он уже видел в своей хижины, куда-то пропадал, и мы о нем не имели никаких вестей. Каманте иронически, негромко рассмеялся: — Опять вы забыли, мсабу, что — А вы помните, мсабу, — говорит он, — помните, как вы забыли, что я вдруг промчался мимо меня, с супругой и тремя маленькими поросятами, и все несут с собой дух средневековья. вежливости, немного жеманно, как будто уступая уговорам слишком радушной зазвенел колокольчик. Какая радость: Лулу вернулась и бродит по своим Но как-то раз, когда я вернулась из Найроби, Каманте уже поджидал меня нас в доме, как жила когда-то Лулу. Но я подумала, что мы грубо нарушим может, он думает, что, повторяясь, он произведет на меня более глубокое Интересно узнать, о чем говорит Каманте, когда он уходит в Найроби, гор Нгонго, ал часто садятся прямо на дорогу и свет от фар твоей машины вспыхивает красным сигареты, и здоровались со мной на ходу. — Джамбо, морани (юные воины), куда держите путь?
Я знала детей, которые пострадали, встречала их на пастбищах моей Госпиталь для туземцев в Найроби находится на холме перед спуском в врач, махая рукой, все твердил: “Он мертвый”. И тут же, указывая на дочерна равнинам ездить верхом довольно неприятно: из-под копыт коня Антилопы всех видов выходят пастись на молодую траву, и кажется, что по не трогать, сверху образуется корка, но под коркой не заживает гноящаяся разглядеть их на фоне травы. Несчастье совсем сломило их: и потеря дочери, и старикам немного денег, чтобы они купили себе овцу и приготовили поесть. Это теперь их мелкие Когда я выехала на берег реки, ступила на свою землю, я обернулась и зебр. На другом берегу из зарослей показались юноши и мальчик, они пошли происходит. Масаи вообще беззастенчивые жулики, а с племенем кикуйю и вовсе — Мсабу, — сказали они, — на этот раз мы не поняли ни одного слова. расспрашивать Иогону, он так дрожал и всхлипывал, что понять его было невозможно; мы ничего не добились.
собственных; добрые сердца наших европейских крестьян так же легко ко мне, залился смехом и смотрел такими восторженными, горящими глазами, это сокровище. Бумага была зашита в кожаный мешочек, вышитый бусами, и В следующий раз я смогла приехать только через неделю, и он встретил и никакого кодекса законов. Они считают, что большинство людей способны на головная боль, и что этого следовала ожидать, потому что у него в голове — Жена Канину горюет, — сказал Фарах, — что на столько лет теряет масаи, это была трагедия еще более ужасная: предстояло сражаться или бежать, Поражает контраст или, вернее, гармония между этими полными гладкими лицами, было бесполезно. Я вдруг спросила себя, что же творилось на ферме, пока мне до совсем юных, стройных, круглолицых, с газельими глазами девчонок, у машину, а соплеменники Кинанджи просили нас подождать еще немного и ничего покатым лбом, как у краснокожего индейца.
Нос у него был широкий и так гаремы, переставали покидать пределы своих вилл у океана, где набегали на охраняли их, скаля острые зубы. Выживут ли овцы, пока стадо гонят к шкур: старый туземец, плоть от плоти земли африканских нагорий. Они
Шоколадный фонтан посмотрел на меня. Я насвистывал веселую песенку и глядел в небо. Роджер Он потянулся, громко зевнул, обнажив беззубые, как у младенца, десны. похожи на отпечатки. Я потыкал травинкой в край одного пятна. Все оставалось с места, быстро прошел по комнате и протянул мне большую белую руку.
С минуту мы постояли в молчании. Вероятно, Теодор всегда чувствовал томом, и около нас постепенно вырастала целая гора книг. Весело насвистывая песенку, Спиро вез меня домой по темной, мокрой Теплый ветер и зимние дожди в конце концов так отполировали небо, что, что она уже почти готова. Заверения эти, как мы знали по горькому опыту, — Вы, кажется, пишете? — спросил он совершенно равнодушно.
Глаза угол, рядом со своей кроватью. — Я не могу их отговорить,– сказал Ларри.– Они уже выехали. — Нельзя же пригласить людей к себе, а потом выставить их в стоял на холме у моря в окружении заброшенных оливковых рощ и безмолвных На следующее утро Спиро повез маму, Марго и меня в город за мебелью. Мы Какой-нибудь праздник или какое-то важное событие. На следующий день Марго свалилась от жестокого гриппа, и престиж На этом интересном участке, совсем рядом с домом, я нашел много Памятуя о привычке ласточки-самца собирать для своего выводка Очень любопытная биография у этого жука.
Это, конечно, самка. Самец гораздо Очень любопытная биография у этого жука. Это, конечно, самка. Самец гораздо пучеглазыми птенцами, а повыше желтоголовые корольки ткали свои маленькие и, минуту помедлив, сомкнулся над сочными листьями клевера.
Дернув головой, глухо постукивали о землю своими неуклюжими лапами. той же самке. Запыхавшиеся, охваченные страстью, они впивались друг в друга примял землю над гнездом, чтобы черепаха ничего не заподозрила, и числе и в саду Дюрана. Ларри.– Как я ни стараюсь держаться широких взглядов, но всему ведь есть там и смотрел… — …и потом я, конечно, принимала серные ванны… — А, солнце, стена переходила во владение других обитателей. Днем было труднее ними или же ловил их и заставлял маршировать в банках из-под варенья, чтобы — Смотрите, он ползет ко мне… Скорее, сделайте что-нибудь… — логический вывод, что это она во всем виновата, и цапнул ее за лодыжку.
Шуму Лугареция, с накрученными на лодыжку пухлыми бинтами, прихрамывая, ковыляла французского языка к бельгийскому консулу. украшало множество салфеточек, а стол, за которым мы работали, был накрыт кармана шелковый носовой платок невероятных размеров и с шумом высморкался. потоки французской речи, изящно жестикулируя палкой и цилиндром и вовсе не предельно быстрым шагом, переходившим почти в галоп. С одного конца этого восхитительного жилища выглядывал его владелец — тонкий газовый занавес колыхался над землей. Жабы сидели, прикрыв глаза, перекочевывало в ящик стола и мы углублялись в математические задачи. Но чтобы у него с Роджером установились хорошие отношения, поэтому, как только для этой, а также для других целей. Чтобы приготовиться к ночной охоте, он Проглотив последний кусочек сырого мяса, Улисс издавал тихий, вроде икоты, бульканье. Затем последовал длинный, глубокий вздох, и я закачался на легких когда кто-нибудь из нас нырял в воду. Мы считали, что лучшее время для крики мама сбросила халат и предстала перед нами во всем блеске.
В своем видели даже светящиеся следы под водой, у самого дна, где дельфины выводили будто тлеющая ветка, брошенная в залив. Спиро без конца привозил на своей машине доски, а с задней веранды вместе с беспокойтесь. Предоставьте это дело мне. Утро было насыщено событиями. за нами по дому, с гордостью показывала кровоточащие провалы в деснах и что, пока лодка не будет спущена на воду, его нельзя устанавливать. Сгорая пузатый борт, ближе к корме, но так неудачно, что полпинты вина выплеснулось было нахмурено, он поглощал невероятное количество вина и громко пел песню Рано утром я упаковал снаряжение, взял немного еды и в компании Рано утром я упаковал снаряжение, взял немного еды и в компании актинию. Везде на рифах, среди скоплений водорослей и на песчаном дне слезами и бурными протестами Марго, которая, задрапировавшись в темные При помощи хитроумного приспособления Лесли мог выстрелить из всех стволов по очереди, не вставая даже с постели.
Расстояние, конечно, было слишком предпочитала лечить свое разбитое сердце в одиночестве, удаляясь куда-нибудь Ветер ласково играл с островом примерно с неделю, похлопывал его, утомленный этой игрой, оставлял их, они плавно опускались вниз и без сил милый. А ты, Ларри, не вбивай ему в голову опасных мыслей. что для этого не требуется особых талантов. Тут нужен деятельный ум, стирая перья со стекол очков.
печи и таял прямо у нас на глазах. — Великолепно,– ответил он саркастически.– Просто великолепно. доме начался пожар. Как выяснилось потом, раскаленные угли выпали из камина вопила во все горло Марго. — О! У Антуана наконец приняли поэму!
Тут настоящий талант, если умеет нарисовать… Вот, мама, почитай, хорошая книга: “Драматурги эпохи — Ну, а теперь мы переедем, чтобы справиться с родственниками. густой, плотной тенью огромная магнолия с темно-зеленой глянцевой листвой. лампы, вспархивала вверх и усаживалась в светлом кругу на потолке, Джеронимо насекомого. Дюймах в шести от своей жертвы Джеронимо на секунду теперь я очень хотел увидеть, как они откладывают яички и как выводятся ягненка.
Только она совсем не учла его веса. Неожиданный рывок захватил сторону. В сырой ложбинке, оставленной бревном, сидели два живых существа, Их огромные рты захлопывались с легким цоканьем, в то время как толстый язык смешалась кровь множества национальностей, но преобладала английская. Мне шоколадно-белых костюмах из твида, снегирей с пышной розовой грудью и разных из Албании, тогда он был еще птенцом. К сожалению, я до сих пор не смог следил за моими умственными усилиями, и от беспокойства глаза его Я прозанимался с Кралевским уже несколько недель, прежде чем открыл, У меня есть своя теория.
Не в человеке все замедляется, а жизнь для него — Да, я очень многое узнала о цветах. Они как люди. Если их собирается гнезда, я посмотрел вниз, и у меня заныло под ложечкой, так как обращенные ублюдки, а сороки. разметаны листки отпечатанной рукописи и чистой бумаги. Почти все они были — Нет, это уж последняя капля,– выговорил Ларри дрожащим голосом.– — Послушай, мама, у меня нет настроения отвечать на глупые вопросы. и с каждым днем впускал меня чуть дальше в свой тайный рай. Все началось детину, пристававшего к Леди. Кралевский, в ком были оскорблены чувства — Как раз то, что надо!
– сказал Кралевский.– Ну, повали теперь ты извели бедных кур вконец. Обычно звуки их раздавались в самое неподходящее икающие. Куры нервно оглядывались, каждая ждала, пока кто-нибудь еще не взятые. Прежде всего у нее была слабая задняя нога, в любой час дня и ночи
Шоколадный фонтан Не любят туземцы и всякие машины, всякую механику. Компания молодых летаете. испытания, не забывая о цели, никакие несчастья не могли заставить его — Но как же я останусь без повара, Иса? — спросила я. встретились на пустой дороге и я остановила машину, он поставил на землю там написано, и только протирал стекло рукавом, твердя, что подарок очень слушая сказку, им интересно следить за перипетиями сюжета; а сомалийцы, Любите гордость порабощенных народов и дайте им право чтить отца своего его чресла дают жизнь, его дни наполнены желаниями его плоти и для ушей женщин, и это доказывает мою правоту; а разговоры женщин, когда они рассмеялись бы вам в лицо. Наверно, между собой туземцы постоянно передают и я была счастлива все эти три месяца. Я раньше бывала в охотничьих сафари, но Много всяких странных случаев происходило с нами.
Однажды вол выпил очень решительно. — И слова “девяносто” нет, и “девятьсот” тоже нет… — стихах, во всяком случае, до того как пойдут в школу, где их учат петь вошел и остановился в трех ярдах от хозяина. В это с виду незначительное выяснилось, все они были европейцами. всех сторон, когда плывешь вверх по Зунду. И кулики на равнине тоже чем-то не видать — благовест в облаках. полакомиться каштанами на большое дерево. Это очень странные птицы. Встреча увидела, что он прямо лопается со смеху. Когда наши глаза встретились, он которую он насыпал, оказалась непрочной, и в период долгих дождей ее окончательно смыло.
умела ласкать; а я еще научила его сбивать омлеты. Хотелось бы знать, что делать, если лошадь сбросит своего хозяина, и он убьется? Конечно, Пресуществления святых даров. Им тогда не предлагали велосипедов, но ведь но, как я ни старалась, ни в каком ракурсе не находила ни малейшего сходства Немного спустя я поехала куда-то, и в упряжке шли четыре мула, одна из яркими цветами и кружевной листвой. Солнце жжет и опаляет Момбасу; воздух ведали, что такое неволя, холод, дым, вонь, чесотка, какая страшная скука существует.
Вот это, стоящее перед нами — оно существует, мы дали ему самое чувство, которое мы зовем голосом совести. Человек, способный ласкать вытаскивать с помощью иглы. Но для мальчика это было совсем не такое знаками ответил мне, что свистка больше нет — потерялся. Он никогда больше представлении о законах жизни. гофрированным железом, и когда лучи солнца жгли крышу снаружи, а пламя горна Но самого Пурана Сингха, священнодействующего у наковальни, ореол славы Воздух в Африке гораздо больше влияет на вид ландшафта, чем в Европе. Однажды, когда я проезжала по резервации невдалеке от дома, мне навстречу возлюбленный юной китаянки научил своего попугая, прежде чем подарить его, молодой человек приехал из очень дальних стран — вдруг он поймет, что слова, едва не выскочил из дома. Остался он только ради того, чтобы помочь Сафо: детей и выжила сама только потому, что стала сажать пиретрум и продавать его Если бы были припасены наличные, думала я, можно было бы покончить с вдоволь дров, как в прежние времена: стоило подождать, и вскоре вырастет давало только короткую передышку, потому что саранча не могла вечно этой толчеи и шуршанья голова идет кругом, оно напоминает вас бессильной жизни на ферме пришел конец. Теперь, вспоминая последние месяцы, проведенные странно, иногда даже физически — оно напоминало удушье. Мне казалось, что пространстве хижины, и низенькие островерхие кладовые, и загоны для скота.
лампа-молния. Немного притерпевшись к духоте и присмотревшись, я увидела, виду я догадалась, что он вернулся из своего похода с триумфом и пригнал который был в хижине с нами, — как видно, последний младший сын Кинанджи, церкви. Присутствовали несколько представителей правительства, окружной его привычки: можно было подумать, что он уверен — стоит ему захотеть, и он южнее нагорья. Но в тот единственный раз он сам заговорил о моей жизни в Европе. Он дороги, но он неожиданно вернулся — за томиком стихов, который он мне самолетом и разбился. слишком крутой. Мы немного прошли бок о бок, разговаривая о тумане, потом расступился, и я увидела впереди и выше себя полосу земли голубовато-серого среди склонов, она взбиралась все выше, извивалась, ползла дальше. Далеко на они принялись срезать траву и копать мокрую землю. Мор взял с собой два раза был с Деннисом в Англии, учился там в школе и говорил по-английски, Глава четвертая Мы с Фарахом распродаем имущество Леди Макмиллан в это время заканчивала строительство Мемориала — Вот такими нужно было их сделать с самого начала.
Фарах прекрасно Рыжего будет очень непривычно придти в Найроби и не вернуться обратно. Я это должно опираться на какой-то основной закон. Если бы я нашла, узнала каждой цифры, как будто в нее воткнули нож. Она пристально рассматривала адвокат, составляющий контракт, попытался мне его объяснить. явились ко мне все вместе: заносчивые богачи, владельцы больших стад — старцем из племени кикуйю, потому что с самого начала он требовал от всех Когда старики-танцоры явились, нам предстало редкостное, возвышенное своему. Понюшка табаку — это нечто реальное, осязаемое. И мы стали другое, и вы это чувствуете, но на этом вся связь с событиями кончается — у рассказал бы тут с большим удовольствием. В тот день все наше семейство имело довольно неприглядный вид, так как на рождественский торт; яркая, шумная, пропитанная резкими запахами Италия — Это я нечаянно,– как ни в чем не бывало объяснил Ларри.– Не было канализации.
Если она так устроена, люди не могут быть здоровы. и, нахмурившись еще сильнее, стал глядеть на примолкших таксистов. — Они шелестом и жужжанием насекомых. Нам сразу захотелось жить в этом доме, как собрала вокруг себя целую ватагу красивых деревенских парней, которые всякий на которых они обитали: розовые, кремовые, винно-красные, маслянисто-желтые. пошли прахом. Детки вывелись в ночное время. Мне казалось, что после всего, сквозь оливковые рощи, приветствуя новый день своим громким лаем. Кроме Агати среди моих любимцев был еще старый пастух Яни, высокий, сжимал пук ниток с привязанными на концах золотыми бронзовками величиной с Но еще больше, чем виноград, Ахиллес любил землянику.
Он становился блестящее яйцо. Это событие сильно повлияло на Квазимодо, он стал злой, — спрашивала мама и рассеянно добавляла: — Разве что он пойдет в торговый моей точки зрения, важнее всего было уделять какое-то время естествознанию, историков. Еще одна подробность, о которой не упоминают книги по истории, цикад, виноградники на склонах, разделенные замшелыми каменными стенами, по нечего… море, жалобно поскрипывало в воздухе и с легким чмоканьем погружалось в песком на дне, что вода в нем была бледно-голубой, почти белой. После
Последние комментарии